Я пришла домой.
Я…
– Ох, Пожинающий, –
выдохнула она и прикрыла рот рукой.
– Вспомнила? – женщина
склонила голову на бок и рассматривала Май так пристально, что
захотелось забиться в угол и скулить, как побитая
собака.
– Это все не на самом
деле…
– Когда выйдем из
комнаты, то посмотришь на труп матери. Может это заставит тебя
поверить.
Голос женщины исказился.
Едва уловимо, но Май заметила, как изменилось выражение лица, как
растянулись тонкие губы, обнажив на удивление острые нечеловеческие
клыки, а в топкой зелени глаз мелькнуло алое
зарево.
Смысл ее слов дошел
только через секунду. Сердце болезненно трепыхнулось в груди,
ударилось о ребра и провалилось куда‑то вниз оледеневшим
камнем.
Матушки больше
нет…
Как ни странно, но Май
не могла выдавить ни слезинки. Глаза оставались сухими, а мысли
путались в голове, сталкивались между собой и разлетались в стороны
разноцветными острыми осколками.
Что же теперь
делать?
Нельзя оставаться в
доме, нельзя! Что она скажет, если кто‑то спросит о матушке? А если
кто‑то спросит о Киране? Он не мог просто уйти из дома и не сказать
родным, куда направляется. Наверняка его уже ищут и скоро придут
сюда. Они должны были пройти свадебный обряд через несколько
недель! Ох, Пожинающий!
– Боишься? – голос
женщины упал на плечи холодным колючим покрывалом. – Правильно
делаешь.
– Когда я пришла в дом,
здесь что‑то было, – Май вскочила, как ошпаренная, вытянулась в
полный рост и с удивлением отметила, что едва ли ниже незнакомки. –
Что‑то ждало меня внутри. И в пещере неподалеку! Я видела своими
глазами! Что‑то пришло за мной и убило матушку.
Женщина подняла руку,
приказывая молчать. В этом жесте было столько власти и уверенности
в собственных силах, что Май невольно стиснула
зубы.
– Мало времени, а
поговорить нужно о многом, – вот‑вот рассветет, и нельзя нам здесь
оставаться, дитя. Ты правильно опасаешься, что местные могут
обвинить тебя в убийстве. Следы, что ты видела ночью, пропали,
впитались в землю и осели в ней страшным ядом, что медленно будет
ползти к городу. Все, что ты можешь сделать – сжечь дом и
отправиться со мной.
– Сжечь дом?! – Май в
ужасе отшатнулась от женщины и прижалась к стене.
– Только огонь и люз
страшны для проклятой крови! – она не пыталась приблизиться, но в
глубине ее зрачков вспыхивали красные угли, – а засыпать все вокруг
люзом мы не в силах.