– Не вижу смысла
осуждать принца, – Май на секунду задумалась, но ответила
решительно, – люди расплачивались за то, что их предшественники
основательно подпортили создателю жизнь. Разве это справедливо? Он
изгнал энкулитов. Изгнал! Наказание ли это, если род их все еще
жив? И при этом люди должны нести бремя их предательства! Зачем он
создал людей, раз так много сил отдал первым детям? Ради питания? И
это все?!
Она так разошлась, что
не заметила, как повысила голос.
Клаудия видела, что эти
вопросы тяготят ее «ученицу»: в доме матери ей отчаянно не хватало
слушателя, кому можно было бы выплеснуть все те странные штуки,
вычитанные в книгах. С кем можно было бы обсудить далеко
неочевидные истины.
На востоке Май бы за
такие рассуждения пытали каленым железом. Там Пожинающего осуждать
не смели и жестоко за такое наказывали.
Девчонке повезло, что
Клаудия, пусть и не полностью, но разделяет ее
возмущение.
– Несправедливо, да. Но
что прикажешь делать? Поставить под удар весь мир? Принц Риган не
думал о последствиях, когда принимал решение, а ведь он знал, к
чему приведет неповиновение.
– Может он верил в
освобождение, – упрямо мотнула головой Май, – если лишить волка
пищи, то он покинет негостеприимный край. Отправится искать добычу
в другом месте.
– Какая же она
наивная дурочка, – проворчала богиня, недовольно заворочавшись
в голове Клаудии.
– Бог – не волк, –
Клаудия сцепила пальцы под подбородком и положила на них голову.
Тело обволакивала приятная истома. Мышцы гудели, но не от
напряжения, а в ожидании, что хозяйка скоро отдохнет, – божество
мстительно. Оно мыслит, чувствует, боится. Оно полно амбиций,
нетерпения и желаний. Боги хуже людей, – вдруг сказала она, –
беспредельная сила смешивается с банальными пороками. Человека хотя
бы можно остановить, – кашлянув, она снова посмотрела на
Май.
– Не зарывайся! Ты
не забыла, в чьем присутствии смеешь вести подобные
разговоры?! – громыхнуло у правого уха, и Клаудия
непроизвольно вздрогнула.
Девчонка откинулась на
спинку стула.
– Создатель узнал о
вероломстве принца и его невесты. Искать замену было слишком
поздно. Пожинающий бросил все свои силы на поиски сбежавшей жертвы.
И, конечно, он ее нашел.
– И как же он
поступил?
– Девушка в отчаянье
бросилась на клинок любимого, – ответила Май, отхлебнув яблочный
напиток, – это не могло считаться жертвой. Не было ни особого
ритуала, ни песнопений. Все, что мог сделать Пожинающий – заключить
дух погибшей в другое тело.