Его будут держать
здесь? Неужели есть подходящее место?
Даже опутанный силой
иномирец внушал страх – он будто притворялся и только подбирал
момент, чтобы вырваться.
«Не доверяй
ему».
Мир перед глазами
подернулся мутной пеленой, утратил четкость и твердость,
превратившись в мягкую глину. Пальцы провалились в стену, всего на
дюйм, но Май не на шутку испугалась и отскочила в центр
коридора.
Ноги будто приросли к
месту, что‑то тянуло вниз, холодными пальцами впившись в лодыжки.
Крыша над головой растворилась, сметенная яростным невидимым
ветром. Черная глыба Беренганд качнулась, изогнулась, как ивовый
прут, и раскрыла пасть. В самой глубине колоссального провала
распахнулись сотни глаз и, вращаясь в глазницах, пытались
сфокусировать взгляд на Май.
Она вскрикнула, зажала
уши руками, только бы не слышать.
– Я жду! – рев
прокатился такой, что стены должны были рухнуть, погребя под собой
весь След, но иллюзия растворилась в ту же секунду. Медленно открыв
глаза, Май поняла, что все это время жалась к стене, точно
испуганный ребенок. На ладонях проступили алые полукружья от
ногтей.
Она не услышала шагов
Базель и очнулась только, когда получила увесистый тычок в бок.
Скривившись от боли, Май подняла глаза. Полный негодования взгляд
наставницы хлестнул по лицу. Той было очень непросто сдерживать
силу. Хорошо, если бы удалось отделаться парой синяков, а не
переломанными ребрами.
– Раз выползла из
комнаты, значит, не устала, – пробасила женщина. – Видела у тебя
клинок. Посмотрим, достойна ли ты его носить.
Май надолго запомнила
эти слова и хорошо усвоила урок.
И старалась лишний раз
на глаза наставницы не попадаться. Тренировки были ежедневными,
изматывающими, тяжелыми до тошноты.
Ее полностью отдали в
распоряжение Базель, а это значило, что Май с раннего утра и до
позднего вечера занималась тысячей дел. Стоило только позавтракать,
как наставница гнала ее на площадку, где проходили самые тяжелые
часы.
Под палящим солнцем и
под проливным дождем, при любой погоде, и даже если над площадкой
разверзнутся врата в Энкул, Май должна была отрабатывать
удары.
Не тем клинком, что
подарила Клаудия, а другим. Тяжелым и неудобным, слишком
большим.
Базель посчитала ее
недостойной прекрасного оружия.
«Новичкам не
пристало размахивать люзом, пусть научатся работать со
сталью».