Сама виновата. Надо было бежать,
когда была такая возможность.
Нырнуть в первый попавшийся
переулок и драпать, что было сил.
Слабовольная трусиха – вот кто
ты. Боялась перемен, нуждалась в безопасности и ухватилась за руку
Клаудии, хотя знала, что все это плохо пахнет серьезными
проблемами.
Дура!
И теперь иномирец стал для нее
тусклым огоньком свечи в царстве вопросов и обмана. Казалось, что
уж кто-кто, а он не будет врать. Скажет, как есть, и если ей
уготована смерть, то лучше узнать об этом сейчас.
Безымянная гнала навязчивые мысли,
оправдывая их мороком, навязанными чувствами. Не могло это все
происходить на самом деле.
Это все одиночество. Ты просто
знаешь, что можешь войти туда и заговорить о чем угодно.
Я не хочу оставаться
одна.
Но она не смела подходить к черным
воротам. Чувство слежки не покидало ее ни на секунду. Базель
казалась особенно напряженной и собранной. Клаудия старалась
проводить с ученицей как можно больше времени, что почти не
оставляло возможности заняться чем-то, кроме сна.
Что-то грохнуло в коридоре. От
тяжелых знакомых шагов волосы встали дыбом, а в голове вспыхнули
сотни догадок. Базель или кухарка заметили пропажу еды! Она была
осторожна, никогда не брала больше, чем могла съесть за один раз,
никогда не трогала свежие блюда, только остатки.
Кто-то сдал меня? Заметил
пропажу?
Шаги замерли у двери.
Ручка дернулась, но ее не повернули.
Вдох застрял где-то в горле.
Через мгновение скрипнули половицы,
и шаги загрохотали дальше по коридору.
Почему наставница не
проверила?
Оттолкнувшись от подоконника,
Безымянная подошла к двери и выглянула в коридор.
Никого.
Она не переоделась после тренировки:
серое облачение сидело, как влитое. Меч было лучше не брать.
Спустившись по лестнице на первый
этаж, Безымянная краем уха уловила обрывок разговора. Голоса
звучали из кабинета Клаудии, и тон был повышен до той отметки,
когда два собеседника уже орут друг на друга, но еще не бросаются
вазами. Замерев на последней ступеньке, она присела на корточки и
даже старалась не дышать, чтобы не упустить ни единого слова.
– Не указывай мне, что делать! –
что-то ударило по столу, – нет времени на новые проверки и
тренировки.
– Безрассудство, Клаудия, она
совершенно не готова идти на Изнанку, – голос Базель звучал на
удивление глухо. – Она выросла, окрепла, научилась простейшему, но
во имя Пожинающего, девка не может пойти туда.