– Что они о себе воображают? – спросила Килашандра, так же раздосадованная их манерами, как суперкарго и второй офицер, но тут же сама себе ответила, потому что уже видела это высокомерие… у Каррика. – Это певцы?
– Да, – спокойно ответил суперкарго.
– Они все такие?
– А разве не таким был ваш друг Каррик? – спросил Андерс.
– Не совсем.
– Значит, он был совершенно необычным, – заметил суперкарго. – Надменнее всего они держаться, когда возвращаются из Рядов. Как эти. Вам повезло, Андерс, что они полетят не на нашем корабле.
Андерс коротко кивнул и, как бы не давая Килашандре возможности продолжать разговор о певцах, заговорил о пищевых припасах и грузе. Она поняла намек и принялась за еду, время от времени поглядывая на заинтересовавшую ее группу певцов. Она все больше и больше удивлялась их гробовому молчанию, хотя они добровольно подсели к другим. Она не обращала внимания на всех остальных, кто собрался сейчас в столовой. Многие приходили и уходили, обменивались дружескими приветствиями и добродушными шутками. Килашандра про себя делала осторожные оценки: судя по всему, здесь царили добрые отношения между сотрудниками базы и транзитниками. Она различала профессии по цветам. Путешественники носили одежду стиля и покроя двух-трех десятков разных культур, корабельный персонал был всегда в темной космической униформе, – печальная противоположность буйству красок. Несколько чужаков появлялись на короткое время в главном фойе, но удалялись в отдельные помещения, приспособленные к их экзотическим потребностям.
Покончив с едой и послеобеденной выпивкой, суперкарго и инженер извинились, сославшись на дела, и отбыли. Андерс помахал им на прощание и повернулся к Килашандре.
– Видите, что будет с вами, если вы станете певицей.
– А что должно случиться?
Андерс нетерпеливо щелкнул пальцами.
– Вы будете одиноки. Везде.
– С Карриком я не была одинока. Он был отличный компаньоном.
– По специфической причине, не сомневаюсь, и не говоря уж… что я лезу не в свое дело.
Килашандра засмеялась.
– Мы делаем это взаимно, мой друг. И я все-таки не понимаю, чем виноваты хрустальные певцы.
– А кто говорит, что они виноваты?
– Ну, я не заметила, чтобы кто-нибудь с ними здоровался…
– И не заметите. Выродки, вот они кто. И всегда держатся, словно они выше всех.