- Богдан, ты не спишь? – шепот
коллеги-телохранительницы показался обостренному слуху недопустимо
громким, заставил Богуславского изменить положение. Чуть
сдвинувшись влево по длинному настилу из жердей, оказался к девушке
почти вплотную.
- Что?
- Да так просто. Жутковатая ночь,
дикая, будто ты одна на целом свете.
- Это пройдет. Расслабься и вдыхай
экзотику всеми фибрами души. Большинство россиян за всю жизнь в
таких местах не побывают, а тебе повезло. Абсолютно бесплатно.
- Да уж…
Новый звук родился в ночной тиши,
стремительно разрастаясь и заполняя собой все вокруг:
«Куа-о-о-ау-унг!» На мгновение показалось, будто источник, ЭПИЦЕНТР
находится где-то тут, совсем рядом. За твоей спиной находится!
Волосы на затылке ощутимо шевельнулись, пытаясь встать дыбом,
ладони вспотели, сжимая сталь карабина. Смелость или отсутствие
таковой тут ни при чем – реакция родилась на подсознательном
уровне, пробив тысячелетние наслоения цивилизации. Не было больше
городов, машин, компьютеров, кризисов, инфляций. Лес был.
Первобытный, древний. И реакция была – естественная реакция
потенциальной жертвы на рев могучего хищника. «Затаись, спрячься,
сделайся невидимым!»
Через пару мгновений, иррациональный
страх отпустил: включились защитные механизмы мозга, напомнив, кто
здесь охотник, а ктожертва, у кого ружье и разум, а у кого – только
зубы, когти да инстинкты. Нет, что ни говори, а принадлежность к
цивилизации – чертовски приятная штука!
- Кто это был? – Кира неведомым
образом успела оказаться почти вплотную, и пальцы ее больно сжимали
Богданово плечо.
- Кто это? Тигр?
- Он самый. Надо полагать, на охоту
вышел и хочет, чтобы все об этом знали.
- Зачем?
- А просто так, для понта. Привычка
дурная. Эй, господа охотники, как вы там? – последняя фраза
относилась к Суханову и Хоксли, занимающим позицию на дальнем конце
махана. В ответ скрипнули жерди, но слов не последовало –
профессиональный охотник решил не рисковать. Засада все-таки. Пара
неосторожных звуков в ответственный момент…
- Молчат. Последуем их примеру.
Отодвинулся от девушки, ложась
поудобнее, карабин к плечу пристроил. Внизу, метрах в трех, под
деревьями светятся зеленью давешние грибы, рядом с которыми лежит
ЭТО. Лежит, наполняя застойный воздух различимымприторным
запахом.
Когда-то, еще до службы Богдану
впервые довелось побывать в прозекторской. Первый курс
мединститута, практикум по анатомии. Обширный зал в метлахской
плитке поразил Богуславского раз и навсегда, с порога. В ваннах,
наполненных вонючим формалином, плавали белые тела, их нужно было
вынимать, укладывать, на металлический стол. Рассматривать,
одолевая естественную брезгливость, запоминать, учиться… Медиком
Богдан так и не стал, ушел со второго курса, хотя причиной стали
вовсе не трупы. Понял, просто, что жизнь – штука слишком короткая,
чтобы посвящать ее нелюбимой профессии. Родители были в шоке
(престижнейший ВУЗ-экзамены по блату- блистательные перспективы-а
дальше что?!), но переубедить сынулю так и не смогли. Упрям был
сынуля. В ту пору сам еще не ведал, чего хочет от жизни, а потому
активно создавал себе трудности, чтобы после с большими потугами
одолевать. Максимализм, наверное, юношеский или просто ветер в
голове – назовите, как хотите. Место студенческой скамьи
закономерно заняла армия – два года «срочки». И Высшая Школа после
была, но это, товарищи, уже совсем другая история.