– Неужто у вас дома бывает так же забавно, как
здесь? – заинтересованно обернулся Элиар.
Дядько понимающе усмехнулся:
– Если желаешь, могу даже в гости пригласить. Отдохнуть на
природе, развеяться, так сказать, вкусить всех прелестей походной
жизни, за трофеем в лес сходить…
Светлые переглянулись и одновременно хмыкнули: вот и
определились с попутчиками – действительно, Страж. Настоящий
Дикий пес, скрывающийся под маской обычного наемника. Прав был
Таррэн. Вот только седой не очень хорошо замаскировался –
издалека видать, что он не простой боец. Одно оружие знаменитой
гномьей ковки чего стоит – за такое руки оборвут, если смогут,
конечно. А то и голову попытаются открутить, потому что
баснословные барыши, которые можно выручить за этот трофей,
способны вскружить головы даже самым отчаянным.
Седой, конечно, хорош, даже очень. Но все-таки для Гончей
слегка… простоват, что ли? Впрочем, может, людская молва безбожно
врет о Стражах? Со смертными такое часто бывает.
– Почему нет? – елейным голосом отозвался
Элиар. – Считай, мы только что официально согласились на
легкую прогулку по вашему лесу. Ты нам проводника хорошего
обеспечь, ключик доставь на место, и все будет в полном
порядке.
Дядько спокойно кивнул:
– Будет вам и ключ, и проводник, и приключений полный
воз… однако уже полночь. Никак наши серые друзья запаздывают?
Элиар не успел достойно ответить: откуда-то очень издалека
донесся громогласный, поистине жуткий рев, смутно напоминающий
волчий. Только гораздо более мощный, свирепый, от которого
задрожала листва на деревьях. Так мог бы реветь пещерный медведь,
которому в суматохе отдавили лапу. Или горный тролль, схватившийся
со стаей гигантских гиен. Огромный лев, внезапно выросший до
размеров боевого носорога, или же сам носорог в период гона.
А еще – легендарные убийцы Серых пределов – хмеры,
страшнее которых не было зверя в Проклятом лесу. Но тролли и
пещерные медведи редко спускались с гор, а костяные кошки, что
умели двигаться с поистине демонической скоростью, никогда не
покидали своего леса, поэтому услышать подобный рев здесь,
в Интарисе, было, мягко говоря, неприятно.
При звуках кошмарного рыка мурашки пробежали по коже у всех без
исключения. В конюшне заржали и заметались в панике деревенские
кони. Селяне от неожиданности едва не выронили из рук топоры и
секиры. Закаленные в боях и гораздо более привычные к неприятным
неожиданностям караванщики побледнели и инстинктивно отступили на
шаг от внезапно показавшимися хлипкими стен. Перворожденные лишь
повели плечами. А в домах, где прятались женщины и дети, воцарилась
оглушительная, просто мертвая тишина, наполненная ужасом и
ожиданием чего-то поистине страшного.