— Ах крива?! — сжал кулаки Рон, подскакивая с кровати. — Да уж
куда мне до тебя, мистер Национальный Герой! Я ничем тебя не хуже!
Надоело быть в твоей тени. Без меня ты вообще — ноль без палочки.
Вон уже до чего докатился — Малфой ему не враг, слизеринцы все
замечательные. Со всяким сбродом общаешься. Может, завтра станешь
любимым учеником Снейпа? И сальноволосый ублюдок тебе мамочку
заменит?
Гарри задохнулся от гнева. Перекошенное красное лицо Уизли с
выпученными голубыми глазами и побелевшими веснушками на щеках
показалось на редкость отвратительным. Ярость клокотала в груди, но
одновременно Гарри чувствовал, что что-то умирало, и он остывал.
Волновать может только друг, только близкий человек. А «никто»
волновать не может. С этого момента Рон Уизли был для Гарри
«никем», словно умер. У Гарри больше не было друга с именем «Рон
Уизли».
— Гарри, извини, я не хотел, — залепетал и заюлил Уизли, видимо,
понимая, что перегнул палку. — Просто вырвалось.
Гарри промолчал и отвязал от почти позабытой совы письмо. Сипуха
недовольно клюнула его руку, так как он не дал угощения и явно
заставил её долго ждать, и перелетела к окну. Гарри сжал конверт,
выпустил почтовую птицу и вышел из спальни.
На душе было гадко. Хотелось поговорить с Рейном, рассказать о
том, что он окончательно разорвал все отношения с Уизли. Гарри
всегда был упрям и знал за собой эту черту, и он был уверен, что
это — навсегда. Такие решения принимаются один раз. Нельзя войти в
одну реку дважды, и нельзя вернуть дружбу, которая была разрушена
до основания завистью, обидами, непониманием. Да, он принимал Рона
со всеми его недостатками и закидонами, у Гарри самого было немало
недостатков и закидонов, но, как оказалось, дружба, за которую он
отчаянно цеплялся последние четыре года, оказалась слишком хрупкой
и ненадёжной. Рон видел только «приз в тысячу галлеонов», но не
замечал, как плохо Гарри, не думал, что он может погибнуть, не
хотел даже слушать и верить. Лучше такой постоянный «враг», как
Драко Малфой, чем такой непостоянный «друг», как Уизли.
— Гарри, ты идёшь спать? — отвлёк его от безрадостных мыслей
голос Невилла. Лонгботтом потрогал его за плечо, и Гарри очнулся
сидящим в гостиной факультета, невидящим взглядом разглядывая огонь
в камине.
Как оказалось, было уже одиннадцать вечера и народ разбрёлся по
спальням.