Я не ожидал
подобной прыти от подранка. Пусть даже и лиходейского.
Лобаста
толкнула меня в грудь с такой силой, что я шагнул назад, оступился
на скользком камне, не удержал равновесия и полетел в заросли
папоротника. А сама нечисть метнулась прочь.
Всё
произошло слишком быстро. Мне казалось, что я вскочил на ноги, не
мешкая. Но когда оглянулся, лобасты уже нигде не было. Благо,
лапищи у неё были такие внушительные, что потерять след было бы
сложно. Да ещё и капли крови, которые она теряла из нанесённой мною
раны, не давали потерять направление.
Следы
немного поплутали в зарослях. Но чем дальше я брел, тем меньше они
походили на лапы чудища... и тем больше становились похожи на
человеческие. Вполне милые женские ножки, без когтей и перепонок, с
пятью пальчиками и округлой пяткой. Потому, когда я обнаружил под
кустом орешника торопливо запрятанные окровавленные лоскуты,
нисколько тому не удивился. Иное изумило меня.
На рваных
голубых тряпицах, которыми наспех вытерли кровь, кое-где виднелась
красная вышивка. А стоило мне покрутить головой в поисках чего ещё
интересного, как тут же под кустом нашелся и девичий гребешок.
Серебряный, витой, украшенный большим малахитом. Такой дорогой, что
мог быть лишь у жены или дочери зажиточного человека. И вряд ли в
Медовом Яре их было превеликое множество.
Шорох в
кустах слева заставил меня прислушаться и сжать крепче меч. Но
почти сразу я расслабился, когда понял, кто именно мчится ко мне
через лес.
Кот вылетел
из зарослей в своем естественном обличии громадного варгина. Шерсть
на его спине стояла дыбом.
— Ты
опоздал, — усмехнулся я. — Дай угадаю. Кровь учуял?
Кот
несколько успокоился, когда понял, что возле зарослей орешника я
топтался в одиночестве. Он повел носом в поисках источника запаха.
Его усы дёрнулись, когда взгляд жёлтых глаз остановился на
окровавленных лоскутах в моей руке.
— Дай, —
коротко мурлыкнул он.
И прежде,
чем я ответил, наглая морда прошёлся большим шершавым языком по
влажным от крови тряпицам. Фыркнул с искренним
возмущением.
— Нежить, —
в задумчивости он прикрыл очи прозрачным третьим веком, как делают
порою простые домашние коты. — Оборотень. Лех, она не просто
лобаста, а оборотень.
— Я уже
догадался, — я показал ему гребешок.
Варгин умел
распознавать по крови любую нежить. Да и не только. Вообще Кот
оказывал в моей работе огромную пользу. Вот только имел привычку
порою пропускать всё самое интересное. На сей раз я его не винил.
Сам ведь отправил следить за деревней.