В воротах
возникли трое мужиков, преграждая путь. Один из них был коренастым,
одутловатым и не самым приятным на лицо, но одет оказался богаче
прочих. Даже серебряный браслет на руке имел.
— С добром
пожаловал, путник? — заговорил он, улыбаясь. А сам пристально
разглядывал меня и мое снаряжение.
— С добром,
знамо дело, — я остановился в нескольких шагах от распахнутых
ворот. — Я ловчий. Мое имя Лех. Ищу работу за плату. Слышал, что у
вас как раз завелась подходящая.
— Завелась,
— мужчина усмехнулся. — Лучше и не скажешь. Проходи, уважаемый.
Поведаю про нашу напасть.
Он
посторонился, жестом приглашая во двор.
Стоило ли
удивляться, что честной народ высыпал на улицу, чтобы
полюбопытствовать, кого это принесла нелёгкая в их деревеньку.
Впрочем, живой интерес быстро уступил место презрению. Оно
плескалось в очах людских. Меняло выражения лиц. И я к тому вполне
привык. Удивить меня косым взглядом или бранным словом было
попросту невозможно.
Ловчих по
обыкновению воспринимали именно с презрением к нашему делу, пусть и
благому. Ведь для борьбы с нечистью на свете существовала совсем
иная сила. Белая рать. Вот только в уплату брали они заведомо
дороже нас, вольных ловчих, да и не на любую работу соглашались.
Могли отказать без зазрения совести. Но то моего брата по ремеслу
нисколько не смущало. Потому как мы нос от работы не воротили и
сторговаться соглашались охотнее.
Коренастый
мужик с серебряным браслетом, один из встретивших нас у ворот,
оказался старостой Медового Яра. Он назвался Баженом и пригласил на
разговор к себе в избу. Подальше от любопытных глаз.
Дом у
старосты был добротный, двухэтажный и весьма богатый для
деревенского жилища. За небольшими сенями скрывалась светлая
горница. Такая просторная, что в пору гуляния устраивать. На полу
лежали яркие домотканые половички. Окошки украшали вышитые шторки.
На подоконниках в глиняных горшках буйно цвела белая герань. Все
лавки, столы и сундуки лучились чистотой. Даже на печи и
приоткрытой заслонке не было ни следа нагара. Нигде ни соринки. А
вот что в избе было, так это аппетитный аромат домашней стряпни.
Такой соблазнительный, что я тотчас вспомнил о том, что ничего не
ел с самого утра.
Конечно, у
сего великолепия имелась причина. И эта причина сейчас суетилась,
накрывая на стол.