Девушка с испугом отшатнулась прочь,
закрывая живот чистой рубахой, которую всё ещё держала. Но не
закричала. Лишь с удивлением приоткрыла губы.
— Не бойся меня, прошу, — я поднял
раскрытые руки, показывая, что ничего в них нет. Сделал к ней шаг,
а она — ещё один от меня. — Я Лех. Ловчий. Меня трактирщик Найдён
нанял, найти эту вашу тварь, которая нападает на всех. Ты бы одна
так поздно из дому не выходила. Непраздная к тому же, — я кивнул на
её живот. — Поберегла бы себя и дитя.
— Зачем пришёл? — спросила девушка,
продолжая медленно отступать к крыльцу.
Но я остановился подле колодца. Давал
понять, что мне не нужно ничего, кроме разговора. Кот же продолжал
ластиться к ногам девушки, но она его уже словно бы и не замечала.
Варгин тем временем нюхал Ярину. С таким выражением на морде, точно
понять не мог, как в детской игре: петушок пред ним или
курочка.
— Пришёл про Деяна спросить, — я
наклонил набок голову. — Есть мнение, что это он — упырь, который
простой народ изводит. Мстит за что-то. Не знаешь, за что же он
мстить может?
Девушка выронила рубаху. Прижала руки
к губам. Всхлипнула. Замотала головой.
Белое полотно упало прямо на Кота. Тот
зафыркал и принялся выбираться из-под него с нарочитой
неуклюжестью. Ткнулся головой о ноги девушки.
— Не знаю ничего, — пролепетала она.
Но отступать перестала. Так и замерла на полпути к дому.
— Говорят, ты к ведьме ходила, — я
медленно пошёл к ней. Молвил тихо. Смотрел прямо в полные слёз
глаза. — Приворожить его пыталась. А после и ведьма пропала. И твой
кузнец-молодец умер. Тебя, непорожнюю и незамужнюю, селяне позорить
начали. Ворота вон дёгтем замарали. Вот ты на них беду и накликала.
Призвала нечисть в отместку. Потому по ночам из дому и выходить не
боишься. Верно говорю, Ярина?
Лунный свет падал на её лицо. Но в нём
не было ничего, кроме страха предо мною. Она мелко тряслась, будто
я казался ей страшнее упыря или ведьмы. С места сдвинуться не
могла.
Я остановился в шаге.
— Скажи правду лучше мне, чем селянам.
Сама знаешь, они на суд скоры. На расправу тем паче, — настойчивее
добавил я.
Думал, что расплачется. Но нет.
Крепкая девка оказалась. Обняла живот руками и
залепетала:
— Я любимого потеряла, позор на семью
накликала, мне ли бояться?
Упрямая. Но ничего.
— Знаешь, как ведьму на связь с
нечистой силой испытывают? — я скрестил руки на груди. — Раскаляют
в печи гвоздь добела. А потом заставляют голыми руками взять и по
двору пронести, не уронив. Плоть чернеет. До костей слезает.
Человек или от боли умирает на месте. Или от мучений спустя
несколько дней. Кузнеца я в трактире видел. Он пьян. По сыну
убивается. Никого не помилует, ежели виновным в его смерти
посчитает. Накалит гвоздь так, что от жара жилы лопнут. А я пытать
тебя не стану. Лишь вопросы тебе задам, Яринка. Ходила к
ведьме?