— Ох, господин! Простите! —
спохватился хозяин, который уже вцепился в ошейник животного и
тащил затихшего пса обратно к конуре. — Совсем запамятовал. На цепь
не посадил.
— Хорошая собака, — сухо отметил
архимаг, обращаясь не к хозяину, а к Корвесам, которые стояли подле
него, но почему-то даже не дернулись, когда зубастый сторож
попытался напасть. Видимо, не посчитали угрозой. — Толковая.
Хелвит Корвес задумчиво кивнул.
Пригладил бороду. Обменялся с братом одним из тех их говорящих
взглядов, которые они использовали вместо обычных слов.
— Со двора никто зайти в дом не мог,
— шепнула Ивросу Керика, когда хозяин дома закончил пристегивать
собаку к цепи возле конуры.
Внутри вновь зарыдала женщина. Когда
толпа народу с улицы, наконец, вошла внутрь, они обнаружили не
меньшую толпу, которая состояла из детей, стариков, старух, мужчин,
женщин и надрывно плачущей матери. Несчастная склонилась над одной
из двух узких кроватей, стоявших вдоль стен, и была совершенно
безутешна. Так, будто ее ребенок уже умер, а не лежал без
сознания.
— Всем выйти, — коротко произнес
Авериус Гарана, который явно не одобрял царившую внутри
обстановку.
Гвалт и духота. Натопленный очаг.
Десяток чадящих свечей на кухонном столе у окна. Тлеющие в котелке
травы — явная попытка отогнать хворь своими силами. Пахло терпко и
остро. Да еще этот надрывный плач и непрекращающиеся советы
родственников и соседей. И все в ограниченном пространстве
маленького деревенского домика из двух комнатушек и тесных сеней.
Такое не то что больному человеку не поможет, но и здорового
доконает.
— Слышь, мужик! Не командуй тут! —
один из местных встал в полный рост. Здоровенный мужичина с
мозолистыми руками и красным носом размером с картофельный клубень.
Судя по-всему, местный кузнец или скорняк.
Иврос тотчас вклинился между
архимагом и крестьянином, слегка отодвинув плечом Керику. Норлан
оказался на полголовы выше дерзкого селянина.
— Он — архимаг. Он будет
командовать, покуда вам нужна его помощь, — низкий голос импери
вынудил все шепотки стихнуть.
Здоровяк раскрыл было рот.
Рокочущее медвежье рычание в груди
Ивроса заставило даже несчастную мать перестать рыдать и с
удивлением воззриться на незнакомцев.
— Я могу уйти, — спокойно произнес
Авериус Гарана.
— Нет, господин! Простите! Все
выйдут! — торопливо замахал руками хозяин дома. — Немедля! Ну! Ну
же!