С одной стороны, он безумно устал от этой постоянной гонки; с
другой — он не умел по-другому, и теперь, вырванный из привычной
среды, чувствовал себя потерянно и тревожно. Казалось, он постоянно
забывает что-то важное, что-то упускает из виду... Чувство
преступности безделья не давало ему покоя.
На судне он был пассажиром, и это предполагало полное отсутствие
каких-либо обязанностей. И это угнетало его до такой степени, что
он начал подсознательно себе эти обязанности придумывать — к тому
же, не отвлечённый никаким делом, он снова и снова возвращался
мыслями к Грэхарду, и это безмерно его мучило. Ему теперь, когда он
уж сбежал, вспоминалось исключительно хорошее, и это хорошее жгло
его сердце раскаянием. Он гнал от себя воспоминания, нарочно
разрисовывал Грэхарда чёрными красками — но сердце всё равно ныло.
Если бы он мог забыться хотя бы за делом!
Не то чтобы чёткий распорядок жизни на судне радовал
вариативностью никем не исполняемых обязанностей: конечно же, всё,
что должны было выполняться, выполнялось в срок именно теми людьми,
которые должны были это делать.
Три вахтенные команды сменяли друг друга каждые четыре часа.
Четыре часа на вахте, четыре — хозяйственных работ, четыре —
поспать, и снова — на вахту. Для Дерека, который привык спать один
раз в сутки, такой распорядок был странным, тем паче, что он-то ни
к одной команде не принадлежал и просто наблюдал, как они меняют
одна другую.
Больше всего бездельничали наёмники. Во время плаванья их
обязанностью была караульная служба на ключевых постах; двое из них
всегда торчали на марсах на гроте и фоке — высматривали на
горизонте пиратов. Основная их работа велась при заходе в порт, вот
там-то для них начинались трудовые будни. А вот на судне они только
и делали, что играли в кости да карты и горланили песни. От них
Дерек предпочитал держаться подальше.
Собственно команда, напротив, всегда была при деле и в помощи не
нуждалась. Дерек пару раз сунулся было к боцману, но тот отнёсся к
его желанию чем-то помочь весьма скептически и вежливо объяснил,
что господин пассажир может заниматься своими делами, поскольку на
корабле все устроено и без него.
Своих дел у Дерека не было.
Совсем.
Поскольку к третьей когорте людей на борту — купцам — подходить
было уж слишком боязно. Хотя именно они больше бы соответствовали
Дереку по характеру дел, которыми занимались: у них хватало
аналитики и бумажной работы, и их досуг был явно более
интеллектуальным, что у матросов и наёмников.