Жизнь наладилась окончательно, когда он увидел в конце
очередного переулка свет в окнах — это обещало возможность найти,
наконец, ночлег.
Устало ввалившись в гостиницу, Дерек замер.
Это был тот самый постоялый двор, где он и остановился.
Растерянно поморгав, Дерек вознёс благодарность Богу и расставил
приоритеты: сперва поужинать — потом поспать.
Тут, правда, удача его закончилась. В его воображении ужин
виделся вкусным и сытным, а в итоге то, что ему предложили,
оказалось скорее оставшимися от обеда объедками. Впрочем, есть
хотелось очень, поэтому он проглотил всё, что дали. Но и ночной
отдых тоже не задался — во-первых, было ужасно холодно, во-вторых,
несмотря на холод, местные комары не давали спасу (это Дерек ещё не
знал о существовании таких неприятностей, как клопы и вши; тут ему
повезло, подвернувшийся ему двор за такими делами старался
следить).
В общем, утро тоже было недоброе — холодно, промозгло, завтрак
он проспал, а специально тут никто не готовил, выспаться не
удалось... В поисках какого-нибудь уличного пирожка Дерек снова
забродил по улицам — теперь уж больше внимания уделяя ориентирам и
запоминая дорогу — и проводя в голове работу над ошибками.
В своей вчерашней тактике поиска работы он увидел две основные
ошибки: во-первых, он не придумал, кем он может работать,
во-вторых, имело смысл всё-таки заговаривать с теми, к кому он
заходил. Как бы это же очевидно: если не спросить — то и не
узнаешь, нужен ли работник.
Ближе к центральной улице пирожок нашёлся, и гораздо более
довольный Дерек приободрился и преисполнился оптимистичной
готовности покорять местные лавочки — почему-то это был
единственный пришедший ему в голову план по трудоустройству.
В этот раз первым у него на пути оказался портной.
Зайдя в лавку, Дерек тут же и оробел. Мысль о том, чтобы подойти
к незнакомому человеку и спросить, не нужен ли ему работник,
вызывала внутри панический приступ.
Меж тем, портной, вполне довольный и своей жизнью вообще, и
своим ремеслом в частности, приветливо улыбнулся и
поинтересовался:
— Чего изволите-с?
Дерек вздохнул. Заведя руки за спину, вцепился сам себе в
пальцы, пытаясь совладать с робостью, стыдом и страхом. Ему, по
какому-то странному выверту психики, казалось, что спросить о
работе — это значит навязываться и даже попрошайничать.