Та понеслась к своей седельной сумке, откопала там хлопковый
платок, смочила его водой, выдернула у себя из-под ног какой-то
лист, и со всем эти богатством ринулась обратно к покинутой руке и
затеяла перевязку.
Отмерший Райтэн прокашлялся и от недоумения хрипло
поинтересовался:
— Что ты делаешь?
Ответом ему был возмущённый взгляд. Она на секунду отвлеклась от
своего важного занятия, гордо ответила:
— Перевязываю! — и вернулась к благородным попыткам закрепить
лист подорожника влажным платком.
Райтэн ещё раз прокашлялся. Встретился взглядом с Дереком.
Тот развёл руками: мол, не мешай, видишь, тебя лечат.
Райтэн поморгал. В его картине мира выбор стоял между
«продолжить фехтовать» или «пойти обедать». Пункта «заняться
синяком» там не было — что с ним возиться, сам сойдёт.
— Вот! — гордо заявила Тэнь, завязывая кокетливый бантик на
своём лекарском творении.
Поглядев на это дело, Райтэн нервно сглотнул.
Сестра обратила на него взгляд столь сияющий счастьем, что он
поперхнулся той гадостью, которую собирался сказать, и лишь
сдавленно высказался:
— Благодарю.
Тэнь приняла его тон за признак тяжких физических страданий и
обеспокоенно спросила:
— В седло сможешь забраться? Может, тут и переночуем? — имея в
виду деревню, которая лежала неподалёку в низине, в пределах
видимости.
Прокашлявшись и за спиной сестры показав кулак откровенно
потешающемуся Дереку, Райтэн отметил:
— Нет, всё прекрасно. Спасибо. Ты прекрасно справилась.
Совершенно довольная собой Тэнь отправилась к своей лошади, сияя
такими улыбками, как будто всю жизнь мечтала о том, чтобы братец
получил по рукам.
Мужчины переглянулись. Дерек явно с трудом сдерживал смех.
Взгляд Райтэна обещал ему все кары земные и небесные.

У Райтэна так и не хватило духу огорчить сестру, поэтому два дня
он таскался с перевязанной рукой — Тэнь заботливо меняла повязки на
каждом привале и выискивала самые красивые подорожники. Все
дорожные переговоры пришлось на себя взять Дереку — Райтэн
предпочитал всячески избегать людей и прятать от них свою руку.
Пусть и незнакомцы, но позорище же, из-за какого-то синяка!..
На третий день Дереку пришла на ум светлая мысль — он озвучил
теорию одного ньонского лекаря о пользе солнечного света. Тот,
правда, говорил о прыщах, а не о синяках, но этот нюанс остался за
кадром. Восхищённая новыми ньонскими веяниями Тэнь тут же повелела
повязку снять, а руку подставлять под солнечные лучи.
Освободившись, Райтэн заметно повеселел, и путь пошёл живее.