В общем, все мои мысли были об утраченных предметах, и какие бы
теории я ни придумывал, пытаясь уменьшить их ценность — все без
толку.
Однако даже самые высокие человеческие страдания покорно гаснут
пред ликом, казалось бы, гораздо меньших проблем. Голод. Голод
заставил меня утереть слезы и покинуть злополучный переулок. Солнце
уже почти достигло зенита, и улицы ломились от толп людей. В такой
суматохе было проще простого что-то умыкнуть, о чем я не раз думал,
проходя мимо рядов с булками и приготовленным мясом. И все же
воровать было бы опрометчиво — кто знает, какое за этим последует
наказание. С удовольствием выяснил, что на мои пожитки можно
довольно неплохо и долго питаться.
Тепло еды и сытость сразу же придали мыслям более оптимистичную
окраску. Я уходил с площади и обратил внимание на общественные
туалеты. Да, судя по многочисленных сточным решеткам и люкам, под
городом лежала обширная канализационная сеть. Несмотря на то, что
нужды в туалете у меня не возникало (видимо, одна из особенностей
наших — героических, — тел в этом мире), я все же решил туда
заглянуть.
На входе сидел старичок с густыми бровями, смотревший в пол. Не
глядя он принял у меня три медячка и вручил комок серой грубой
бумаги. В туалете был обшарпанный пол, лужи непонятного состава
отражали солнечные лучи, попадавшие сюда через щели в крыше. Я
прошел ряд кабинок и вошел в последнюю. Между двумя ребристыми
ступенями для ног красовалась стальная решетка с довольно большим
расстоянием между прутьев. Достаточно, чтобы прошло все, способное
извергнуться из человека, и чтобы сам он туда не провалился. Из
соседней кабинки раздалась звучная кишечная трель и вздох
облегчения. Я вгляделся в черноту зловонной бездны и пнул выступ
решетки. К моему удивлению, вся конструкция подскочила, будто ни на
чем не держалась. Я присмотрелся — и в самом деле, даже резьбы для
болтов не было. Решетка держалась в дыре исключительно за счет
своей формы.
В углу стояло ведро, наполовину заполненное водой. Я вылил ее в
дыру и услышал плеск воды. Поставил ведро обратно и, нервно моргая,
снова всмотрелся в забранную решеткой тьму.
Нервно улыбнувшись сам не зная чему, я просунул носок ботинка
меж прутьев и снял решетку. Глаза удивлялись тому, что вытворяло
тело. Неужели я действительно это сделаю? Неужели действительно моя
жажда жизни, жажда наживы настолько сильна?