Значит, у него сын, семья… Глупо было считать, что такой мужчина холост.
А может, никакой Ярцев не адвокат. Взгляд у него безмятежный, будто он познал себя и достиг нирваны. И голос проникновенный: бархатистый, теплый.
Я представила, что он психотерапевт из клиники для богатых. А что, похож. Мне нравилось гадать, примеряя на него разные роли.
Но даже в самых отчаянных мечтах я не представляла нас вместе.
Каждый раз, когда Ярцев заканчивал обед, бросал крупную купюру поверх счета и шел, гордый и прямой, к выходу, а затем садился в свой «ягуар», я понимала, что никогда его не заинтересую. Между нами даже не пропасть, а стеклянная стена – такие мужчины нас не замечают. Это люди из другого мира, но я не расстраиваюсь. Мне не восемнадцать, чтобы верить, что я повторю успех Золушки.
У меня не идеальное сложение, а искусанные губы и лицо поцелованы солнцем: на губах пигментные пятна, на коже россыпь веснушек. Пока они бледные, но начиная с июля я никого не обману.
Волосы видели парикмахера прошлым летом, когда подруга уговорила меня на мелирование. Тогда же они выгорели на концах под жарким сочинским солнцем – я работала продавцом на пляже. Парео, очки, шлепанцы: все для растерях и тех, кто покупает в последний момент.
Но я достаточно милая, чтобы улыбаться мне, когда приношу еду и забираю грязную посуду.
Жизнь справедлива по-своему: кому-то Ярцев, а кому-то Охмелюк.
– Рита! – ласково окликнула меня обычно грубая Татьяна Алексеевна, администратор. – Тебя наш зовёт. Срочно!
Толстая и очень важная, она всегда произносила «наш» с особым смыслом, словно сам господь бог обратил на меня внимание. На самом деле, «наш» – это двадцатипятилетний директор Федор. Родители подарили ему кафе, чтобы парню было чем заняться.
Тусовщик Федор выполнял работу руководителя спустя рукава, хотя покомандовать любил и без конца фонтанировал идеями по улучшайзингу. Татьяна Алексеевна перед ним пресмыкалась. То ли в ней играл материнский инстинкт, повелевающий взять под опеку высокорангового птенца, то ли она в принципе подхалимка. Заставляла пресмыкаться и нас, персонал.
– Иду, – вместо кухни я свернула в офисную часть кафе, отделенную бордово-дымчатым тюлем от остальных помещений.
В коридоре воняло моющими средствами – яблоком и лимоном. Татьяна Алексеевна фанатка чистоты, перед сменой у каждой официантки осматривает одежду и фартук. Не дай бог пятно…