Пару минут спустя попался съезд в лес
— не просёлок даже, просто две накатанные в высокой траве колеи, и
Фома указал на них. Спрашивать я ничего не стал, чуть сбросил
скорость, потом вывернул руль. На кочке люльку подкинуло, но
удержал мотоцикл под контролем, погнал по проезду между деревьями,
который особо от трассы не удалялся и преимущественно тянулся
параллельно ей.
Примерно через полкилометра мы
вернулись на дорогу и на всех парах помчали в обратном направлении.
У съезда развернулись и вновь покатили к Эпицентру. На этот раз
обошлось без недовольного сопения.
Минут через десять мы проскочили
через мост над тихой лесной речушкой, в тени высоченных сосен там
прятался от солнцепёка броневик. Насколько понял, Тимур связался с
его экипажем ещё на подъезде, проехали мимо без остановок. Дальше
трасса принялась виться меж лесистых холмов, а потом вновь
вырвалась на степной простор. Там ещё несколько раз пришлось
съезжать на целину, а на одном из пригорков даже заметили
мотокоманду вроде нашей.
Припекать начало на подъезде к
двадцать шестому километру. На блокпосте, перекрывавшем дорогу у
контрольно-следовой полосы, мы даже сделали минутную остановку. Мои
спутники перекинулись парой слов с дежурившими там бойцами, а я
стянул танковый шлем, приник к фляжке и разом её чуть ли не
ополовинил. Да ещё вылил немного воды на затылок, помотал
головой.
— Живой? — обеспокоенно уточнил
вернувшийся к мотоциклу Фома. — Сможешь дальше ехать или
сменить?
Я уставился на младшего сержанта с
нескрываемым удивлением.
— Зачем ещё? Конечно, смогу!
— Ну, смотри. С непривычки близость
Эпицентра по-всякому сказываться может. Дай знать, если что.
— Хорошо.
Но — не пришлось. Доставил
сослуживцев на место в лучшем виде. Взмок, конечно, и поначалу
десять раз пожалеть успел, что кожаный плащ надел, потом только
осознал собственную неправоту. Жарило не солнце, жарил Эпицентр.
Стоило только кинуть взгляд в его сторону, и глаза начинало печь
так, будто слишком сильно приблизил лицо к открытой дверце
растопленной печи. Ладно хоть ещё только неприятным жжением и
ломотой в костях дело и ограничилось: ни головокружения, ни
слабости в конечностях я на сей раз не ощутил.
Да и на солнцепёке нас держать не
стали: прежде чем пойти утрясать какие-то формальности, Фома велел
загнать мотоцикл под навес; вот в его тени мы с Тимуром и
расположились. Я скинул плащ, снайпер избавился от куртки, сидели,
пили воду, переводили дух. А там и автоколонна прибыла.