Края августской мантии
пронеслись по полу мимо, и Калли увидела пару сапог, занявших мягкую скамеечку
под троном.
— Вот ты какая.
Калли подняла взгляд,
поняв, что обращаются к ней. Она молчала, не зная, что сказать.
— Прав ли мой палач,
утверждая, что ты помогала Рудольфу строить заговор против меня?
Истерзанные губы Калли
надломила улыбка.
— Разумеется, нет.
Краешек губ августа тоже
поднялся.
— Я был бы удивлён,
если бы ты ответила иначе.
Калли едва заметно
наклонила голову вбок.
— Мой
господин, — очень медленно произнесла она, тщательно подбирая слова. Она
думала о том, что должна сказать, всю ночь, пока не уснула, и тягостный смутный
сон, больше походивший на кошмар, не настиг её. — У моего народа не
принято лгать и сдаваться в плен. Если я здесь, перед вами, если мои слуги ещё
меня не закололи, то лишь потому, что я хочу доказать вам своё расположение и
желание присоединиться к вам.
Август хмыкнул и чуть
отклонился назад, так что на лицо его упала тень, и Калли больше не видела, что
отражается в его глазах.
— Я нужна вам, мой
август, не заставляйте меня здесь и сейчас говорить зачем. И без того ваше
обращение со мной нанесло по лояльности Облачного города немалый удар.
Август молчал, но Калли
чувствовала, что слова находят цель. Что августу неуютно, и он в самом деле не
желает продолжать этот разговор здесь и сейчас. Однако слова августа
противоречили тому, что отражало спрятанное в тени лицо:
— Я не вижу
причин, — тихо сказал он, — не уничтожить весь ваш народ. Всех до
одного, кто откажется принести клятву лично мне. И я не вижу причин, почему
должен доверять тебе, супруге Рудольфа Йоханеса Винце, не раз доказавшего свою
неспособность держать клятву, обесчестившего себя и свой род.
— Причина в вашей
мудрости, — Калли немного опустила взгляд, не желая вступать в
конфликт. — Вы можете уничтожить всех, кто мне верен, и назначить нового
наместника управлять моей землёй. Но только я знаю тайны Звёздной пыли, как
знала их до меня моя мать — и узнает моя дочь. Ни одна пытка не заставит
меня рассказать их вам, потому что я знаю: эти тайны — единственное, что
может сохранить мне жизнь.
Август какое-то время
молчал, и Калли уже подумала, что победила.
— Я бы мог, —
наконец сказал он, — отдать тебя палачам. Не думай, что ты меня испугала.