По пути я заехал за подпоручиком А. Овсяницким, молодым офицером
связи штаба нашей армии, братом моей невесты, так же ехавшим, как и
я, в "отпуск". К вечеру мы благополучно добрались до
Каменец-Подольска.
Пролетарский переворот быстро распространялся по стране. Советы
стали господами положения в городе и деревне. На станции мы застали
обычную картину: толпы утративших воинский вид полупьяных солдат
хозяйничали на вокзале. В воздухе висела отборная брань, забористый
мат, смех, крик, раздавались угрозы по отношению к растерявшейся и
запуганной администрации железной дороги.
Продолжительные переговоры моих шоферов и вестового Зязина,
выразившиеся временами в довольно откровенной матерной перебранке,
а временами в таинственном нашептывании наиболее активным
"товарищам", увенчались полным успехом, и я, с подпоручиком
Овсяницким, были водворены в большое купе первого класса, перед
дверью которого, в коридоре, в виде грозного сторожа-цербера
растянулся мой вестовой.
Здесь, кстати сказать, я впервые на деле увидел явные достижения
Октябрьской революции, столь импонировавшие буйной толпе и низам
населения. Уже не было ни контроля документов, ни билетов. Каждый
человек ехал там, где ему нравилось, и куда он хотел, как полностью
свободный гражданин самого свободного в мире государства. Свобода в
крайней степени! Особенно если она подкреплена кулаками, а еще
лучше винтовкой и револьвером.
Главари революции правильно учли психологию черни и отлично
поняли, что такими видимыми подачками создадут из подонков общества
ярых себе приверженцев. Какой замечательный результат! Всего около
месяца в стране царит хаос и смута, но люди уже позабыли, что можно
ездить первым классом, просто садясь в вагон и занимая места,
согласно купленным билетам, без возни и драки, чинно беседуя с
соседями… Я не буду останавливаться на описании моего путешествия.
Скажу лишь то, что длилось оно уже около трех суток.
Отмечу также, что первое время, после отхода поезда,
неоднократно были попытки проникнуть в наше купе, но мало-помалу,
они прекратились. Дело в том, что мой вестовой Зязин подкупив
наиболее буйных "товарищей" -- кого колбасой и салом, кого
папиросой, кого какими-то обещаниями, завоевал себе
привилегированное положение и почти до самого Киева я ехал никем не
тревожимый, несмотря на то, что мой спутник сошел на половине пути,
и я оставался в купе совершенно один. Только несколько часов назад
лихой напор солдат и мешочников, двигающихся в столичный город
нового государства сепаратистов - УНР, возникшего в пору смуты,
смел все преграды и ворвался к нам, заполонив все вокруг. Цунами
тел снесло все барьеры и заслоны и затопило купе. Ничего потерпим,
скоро Киев.