- 3а совет большое спасибо, но на Дон я уеду, когда найду
нужным. Со своей же стороны, Вам я пожелаю, чтобы дивизия, которой
Вам, дай бог, предстоит командовать, состояла бы из солдат
Петроградского гарнизона, то есть элемента, по Вашим словам,
революционного, сознательного и какой Вы только что горячо
восхваляли, а я лично предпочитаю командовать старомодным полком
такого приблизительно состава, с которым мы выступали на войну в
1914 году.
Мое пожелание не сбылось. Командовать дивизией Келчевкому не
пришлось. Но карьера его стремительно поперла в гору, так как он
всюду высказывал себя горячим сторонником новой власти. Революция
быстро несла его вверх. После ухода генерал-лейтенанта А. С.
Санникова, он становится начальником штаба Армии, а затем через
совсем небольшой срок, принимает на свои плечи бремя командования
всей 9-й армией. Нет, бывают, конечно, вундеркинды, но Келчевский в
их списках, судя по итогам своего короткого управления армией, явно
не значился. Я же, дурак, если бы не свой язык, враг мой, вместо
освободившегося поста начальника штаба, еле сохранил свое прежнее
место в отделе.
Но, столкнувшись здесь с настоящей жизнью и действительными
достижениями бури революции, переродившийся генерал Келчевский
быстро понял пагубность своих заблуждений, а также ошибочность и
необоснованность мартовских надежд. Казалось, он с каждой секундой
всё глубже погружается в омут отчаяния.
После нашего горячего спора, этот деликатный вопрос уже никогда
больше не поднимался, да и все последующее само по себе уже
красноречиво говорило о достигнутых результатах "бескровной
революции".
События развивались ускоренные темпом, неслись галопом, опережая
собою всякие возможные предположения и, зачастую, поражая нас своей
причудливой последовательностью.
Дожили мы и до того замечательного момента, когда вынуждены были
снять свои погоны как недемократический символ и помню, как мы,
встречаясь друг с другом, избегали смотреть в глаза, будто бы
каждый из нас совершил что-то постыдное, нехорошее.
Между тем, с каждым днем становилось очевиднее, что здесь на
фронте все окончательно гибнет и всякие попытки какой бы то ни было
работы с революционными представителями новой демократической
власти, будут бесцельны и безрезультатны. А время слабости не
прощало