– Вы знаете, господин барон, что ваш сын маг? – спросила она,
получив плату за лечение.
– Да, прежний маг графа говорил что-то такое, – ответил Ганс. –
А ты видишь в нём магию?
– Я вижу странное! – сказала женщина. – У него очень много силы,
но она почему-то свободна! Я не знаю, как такое может быть у
маленького ребёнка, но это очень опасно.
– А в чём опасность? – спросил он. – Старый маг говорил, что
открытие силы не навредит, а позволит ей вырасти.
– Так это его работа? – поразилась она. – Вот осёл, да простит
меня господь! Точно у старика вино отняло последний ум! Такого
никто не делает детям до десяти лет.
– Чем это опасно? – повторил вопрос Ганс. – Прошло два года, и
мы не видели никаких неприятностей.
– У вас на стене висят два пистоля, – сказала она. – Вам от них
тоже нет вреда. А если вы их зарядите и дадите играть сыну? Так и
его сила. Если повезёт, он не потянется к ней до нужного возраста,
а если нет? В вашем сыне столько силы, что он может превратить в
могильник всю деревню! Мне страшно подумать, что может случайно
сделать такой маленький мальчик!
– А если отдать его на обучение?
– Не знаю, – ответила она. – Я только знахарка. Могу
посоветовать поговорить с новым магом графа. Это необязательно
делать прямо сейчас, но если ваш сын начнёт играть с силой...
Клод не оправдал этих опасений и до девяти лет играл не с
силами, а с деревенскими мальчишками. Осенью барон подсчитал своё
серебро и уехал в ближайший город. Вернулся он с учителем, который
на следующий день после приезда начал вколачивать науку в обоих его
сыновей. Обучение длилось полгода. За это время мальчишки выучили
грамоту, счёт и обучились имперскому языку. Учитель предлагал за
отдельную плату научить их стихосложению, но Ганс никогда не
сочинял стихи, поэтому решил, что и сыновья без них обойдутся.
Пусть дам охмуряют языком те, у кого больше нечем их привлечь.
Сыновья обещали вырасти статными и красивыми парнями, да и то, что
болтается между ног, будет не стыдно показать. А что ещё нужно
женщинам?
После отъезда учителя Клод в первый раз обратил внимание на
силы.
– Отец, а почему Алинка вся светится, а остальные тёмные? –
спросил он Ганса.
– Как светится? – не понял тот.
– Вот тут, тут и тут, – начал показывать на себе Клод. – И всё
разными цветами.
– А у тебя есть такое свечение? – спросил Ганс, вспомнивший, что
маг говорил о его дочери.