— Устраивайся, — произнес он. — Пока
никуда не выходи, а завтра, ближе к полуночи, я зайду за тобой.
И граф побрел дальше, к крайней
комнате, укрытой во тьме, где и пропал. Пропали и близнецы.
Заглянув внутрь своей комнаты, Уилл
охнул от удивления. Все здесь было роскошно убрано, невообразимо
богато и непривычно взору бедняка. Стены здесь укрывались большими
гобеленами с вышитым черным вороном на зеленом поле. В углу, справа
от двери, стояла кушетка, обитая какой-то мягкой тканью, рядом с
ней находился столик, а на нем — глиняная ваза с сухоцветами.
Большое полуциркульное окно глядело на город Брасо-Дэнто. У окна
был шкаф из того же дерева, что и стол — Уильям впервые видел столь
темную породу, явно иноземную. Между шкафом и кушеткой висела
большая карта Севера. На полу лежал коричневый ковер с плотным и
густым ворсом. Но больше всего поражало даже не это обилие мебели —
а огромнейшая кровать с балдахином. Позабыв об изгнании из деревни,
Уилл уже мысленно примерился, что на ней могла бы умоститься вся
его семья.
В неуверенности, какая охватывает
любого бедняка, попавшего в богатую обстановку, он прошелся
туда-сюда, ступил на ковер — и нога его провалилась в мягкий ворс.
Тогда взгляд его упал на свои ботинки, которые отчего-то показались
ему слишком грязными. Смутившись, он убрал ногу с ковра и обошел
его стороной, будто гадюку. Затем потрогал кончиками пальцев
удивительно мягкую обивку кушетки, но сильно надавливать не стал —
боясь испортить.
Даже в Больших Вардах все богатые
сидели на скамьях, спали в простых деревянных кроватях, ну а на пол
по большим праздникам клали грубый цветастый половик, который затем
слуги бережно отмывали в ближайшем ручье, чтобы спрятать в сундук.
Порой такие половики передавались из поколения в поколение, как
символ зажиточности. А тут целый мягкий ковер...
Все здесь для него было
диковинным!
А когда Уилл подошел к окну, то вновь
испытал удивление, но уже смешанное с восхищением.
Перед ним во всей красе предстал
Брасо-Дэнто, грозный и величественный. Город лежал у подошвы замка,
уходил далеко вниз, оканчиваясь на серокаменных стенах и находя
продолжение в бесчисленных полях, садах и графских рощах. Внутри же
город был застроен причудливо: домишки жались плотно друг к другу,
а некоторые улочки были настолько узки, что по ним нелегко проехать
даже на лошади. Чтобы восполнить эту тесноту, каменные дома
стремились ввысь, к небу, и имели два, три, а порой и четыре этажа.
Уильяму это казалось чудным — в Больших Вардах только владения
купца Осгода были столь высоки. Все прочие же строились низенько,
будто прибиваясь к земле. Тот же дом семьи Уильяма, который
обрушило взрывом, был на самом деле сделан в один этаж, но с чуть
более высоким потолком, что позволило оборудовать своеобразный
жилой чердак.