Она что-то
вспомнила и кинулась к мешкам с тряпьем в углу. Засунула
морщинистую руку в небольшое пространство между ними, немного
пошарила и достала старый потрепанный кошель серого
цвета.
— Держи,
деточка! Сходи да купи ему вещи для дороги, а то те лохмотья, что
были на нем, никуда не годятся.
— Бабушка,
у меня тоже есть дарены, давайте я лучше на свои
куплю...
— Ай, —
махнула рукой травница, — я тебе сказала иди и купи. Не смей
спорить со старой Уддой! Тебе дарены еще могут понадобиться, а мне
уже нет. Иди, и никому ни слова об Уильяме! Поняла? Возвращайся
вечером с вещами, надеюсь он уже очнется к этому
моменту.
***
Лина взяла
кошель и покинула дом. Тогда травница закрыла изнутри дверь на
засов и попыталась прилечь поспать. Но тут в дверь постучали.
Вспоминая всех демонов, Удда поднялась и приоткрыла дверь. За
порогом стоял вождь Кадин.
— Извините
за беспокойство, тетушка. Могу ли я попросить у вас успокаивающие
травы? Некоторые не могут отойти от той ночи — так много людей
погибло...
Кадин еще
пытался что-то сказать. Однако Удда уже подперла табуретом дверь,
не давая войти, взяла пучок спокушки и небрежно просунула его в
щель. Вождь непонимающе посмотрел на нее, но травы взял и,
поблагодарив, ушел.
Травница
покрутилась по комнате — сон опять ушел. Выпив успокаивающий отвар
в надтреснутой глиняной кружке, она вернулась на свою лежанку и
прикрыла морщинистые глаза. Снова стук. Раздраженная Удда быстрым
шагом подошла к двери, сняла засов и злобно выглянула. На улице
стоял осунувшийся Малик, брат Уильяма; под глазами его темнели
круги, а одежда на нем была все та же, в какой он пришел на ярмарку
три дня назад.
— Матушке
нужны успокаивающие травы, — не здороваясь, пробубнил
он.
—
Здороваться так и не научился? Каким был в детстве — таким и
остался, толстый прохиндей! И что ж ты пришел сейчас, а не раньше?
Или долго решался поднять свою трусливую задницу? — возмутилась
Удда.
Малик
побагровел, но сдержался. Он пригладил давно немытые сальные
волосы, сжал челюсти и выжидающе посмотрел. Удда развернулась, уже
привычным движением подперев табуретом дверь, и вернулась с пучком
спокушки.
— Где вы
сейчас живете? — спросила она, вернувшись к двери и выглянув
наружу.
— По
соседству, за садом, в доме умершего вдовца.
— Передай
матери, что Уилл, возможно, оказался в лучшем мире, защищая ее... И
пусть Нанетта теперь думает о будущих внуках, — вздохнула травница,
передала пучок трав и захлопнула дверь, с лязгом задвинув
засов.