После каждого выстрела снайпер должен менять позицию, это
почти аксиома, в которой есть только одно исключение — когда
требуется непрерывный огонь на подавление пехотного штурма. Это
знают практически все, но знать-то знают, только почему-то девять
из десяти игроков, заняв удобную для себя позицию, не утруждают
себя ее сменой, пока по ним никто не стреляет. Именно такой снайпер
и сидел на чердаке, лупил по теням, мелькающим в оконных проемах
«высотки» чуть ли не по перезарядке, и чувствовал себя в полной
безопасности. Эту его личную идиллию, своеобразную игру в полевой
тир, эту стрельбу по движущимся мишеням я и разрушил, подкравшись
со спины и вонзив вибронож снайперу в шею.
Счетчик крутанулся в очередной раз и показал цифру три.
Дальнейшая игра стала совсем простой. Заняв место убитого,
первым же выстрелом я снял вражеского тяжа, развернувшего огневую
точку прямо на лестничной клетке, чем он отсекал наших штурмовиков.
До этого тяжа никак не могли сковырнуть, так как огонь был очень
плотный, а обойти его с боку мешал убитый мной снайпер.
Четыре.
От случайных попаданий этого тяжа отлечивал медик, он и
стал пятым. Парню надо было менять позицию сразу, как только упал
тяжелый пехотинец, но он, видимо, не понял, откуда прилетела пуля,
и прижался к стенке ровно напротив меня. Цель была настолько
легкая, что мелькнуло желание не ждать перезарядку рельсотрона, а
расстрелять его из «Пумы». До медика было ровно сто четырнадцать
метров, уверен, с такого расстояния хотя бы два из пяти патронов
барабана я бы положил в неподвижную цель. Но, пересилив себя,
привычно убрал «рельсу» в инвентарь и устроил семисекундную
перебежку, меняя свое место, засвеченное после выстрела. Да, никто
из противников и не думал подавлять эту точку, не тот уровень в
случайных боях, но, несмотря на подобный аргумент, все-таки не стал
изменять себе. И только сместившись на пролет, позволил себе
произвести ставший фатальным для того медика выстрел.
Далее последовал еще один забег с целью смены сектора поражения.
Но он уже был лишним — игровой раунд закончился до того, как я смог
хотя бы еще раз нажать на спусковой крючок. Воспользовавшись тем,
что мой прорыв в тыл противника обеспечил глобальное тактическое
превосходство, остальная команда легко это преимущество и
реализовала, буквально за двадцать секунд уничтожив остатки
сопротивления.