Я смогу этим завладеть. Построить
любую вещь, на что только хватит фантазии. Изменить мир, как
пожелаю – и никакая Структура мне не помешает. Главное добраться до
тайника, до надёжно укрытой в пустоте между вселенными информации.
Возможно, на это уйдут годы. Плевать.
Зато я наконец-то буду жить как мне
хочется.
Поймав себя на том, что улыбаюсь, я
улыбнулся ещё шире. И принялся за уже подостывший бульон.
Ольвия пришла сразу, как
освободилась. Узнав о моём желании почитать, она притащила целый
ворох свитков – такой большой, что удивительно, как она не
споткнулась на лестнице, неся его в руках.
Сначала пробовала читать сама.
Примерно, как мама читает ребёнку перед сном. Выходило ужасно: по
слогам, с запинками, с бесконечными "э-э-э" и "ах, прости, я
думала, это не та буква!". Полчаса таких пыток – и я отобрал у
женщины свиток. Пробежался глазами по тексту.
Надо же! Я его понимал! Читался он и
правда трудновато – письменность была громоздкой и неудобной.
Множество лишних букв, надстрочных и подстрочных символов,
встречались также и иероглифы. По смыслу это была развлекательная
литература – баллада о храбром рыцаре, пустившемся на край света,
чтобы победить чудовищ. Это давалось ему на удивление легко.
– Ну как? Голова не болит?
Я отложил свиток, взял другой.
Посмотрел в начало, прокрутил до середины, заглянул в конец – это
была точно такая же история, только про другого героя.
– Если что, я могу заварить травяной
чай, – не унималась Ольвия.
– Не надо, – сказал я, едва не
добавив, что голова у меня болит скорее от её болтовни, чем от
чтения. – Можно ещё вон тот посмотреть?
Ольвия протянула свиток. И снова
передо мной была трудночитаемая поэма о воине-спасителе. Я
вздохнул.
– А настоящих книг у нас нет?
– Книг?
– Книг. Можно даже в форме свитков.
Энциклопедий, трактатов, научных трудов, отчётов путешественников?
Не художественной литературы.
– Ах, это... – женщина заёрзала на
табуретке, как будто снизу кто-то вбил гвоздь. – У нас в доме
только Книга Близнецов, но грех читать её в праздное время.
– И всё-таки, я хотел бы
взглянуть.
– Ты знаешь старый язык? Ох, Марк,
птенчик мой, ты видно перегрелся. У тебя жар? Бульон был
нормальным?
Я отмахнулся. Мы разговорились. Как я
и подозревал, книгопечатание в этом мире не изобрели. Тексты
переписывались от руки в специальных скрипториях. Почти все
находились в столице. В нашем городе скрипторий был один, и в нём
занимались исключительно религиозной литературой.