Приходили и другие. Чаще – слуги. Они
были немногословны и вежливы, помогая мне с элементарными вещами,
вроде умыться, справить нужду и перестелить постель. Родственники
тоже навещали: эти долго о чём-то говорили, ругались, спрашивали,
вздыхали. Я что-то отвечал. Наверное, это был абсолютный бред,
потому что уходили они всегда подавленными.
Чаще других со мной сидела Ольвия. Её
болтовни я вообще не запомнил, хотя говорила она много,
эмоционально и на разные темы. Часто плакала, возносила руки к
потолку, моля и проклиная богов. Я отвечал, но мои слова ранили её
ещё больше. "Бедняжка ты моя! – восклицала женщина. – Сыночек! Как
же тебе досталось!". Я мало что вынес из её болтовни. Разве что
следующее: Ольвия считалась состоятельной женщиной и владела
большим домом; отец Марка жил где-то неподалёку, но не с ними, а
сам Марк был её единственным ребёнком.
К счастью, этот период быстро прошёл.
Проснувшись утром третьего или четвёртого дня, я с радостью
обнаружил, что больше не галлюцинирую. Лихорадка отступила,
сознание прояснилось.
Хорошо. Умирать, едва высвободившись
из лап Структуры, не входило в мои планы.
На лестнице послышались голоса. Дверь
открылась, и в комнатку втиснулись трое. Первой вошла Ольвия – она
сразу же принялась хлопотать у постели, поправляя одеяла; двух
других я тоже знал – это были те самые маги, вернувшие меня к
жизни. Молодой выглядел слегка смущённым, старый и усатый метал
гневные взгляды. Он был настолько высок, что не мог полностью
выпрямиться и задевал головой потолок.
– Выглядит нормально, – произнёс
старик.
– Очнулся, – согласился молодой.
Женщина что-то залепетала. Вроде, что
я часто лежу с открытыми глазами, а когда отвечаю на вопросы,
ничего не осознаю – и так далее. Пожилой маг прервал её движением
руки.
– Ты как? – обратился он сухо.
– Понимаешь нас? – добавил
молодой.
Я кивнул. И тут же хрипло
пробормотал: "да". Получилось тихо, почти неслышно, а движение
головы, как мне показалось, и вовсе никто не заметил.
Все трое молча сверлили меня
взглядами.
– Да, – повторил я громче.
– Птенчик мой! – всплеснула руками
Ольвия. – Воробышек!
Старый маг кашлянул, и она умолкла.
Отбросив одеяла – все сразу – он хмуро осмотрел моё тело. Потрогал
руками лоб, оттянул веко, повернул голову вправо-влево, словно
решая, подойдёт череп для коллекции трофеев или же сразу отдать его
студентам, на трепанацию. Снова кашлянул. Пальцы мага были цепкие,
длинные и холодные. На запястьях белели старые ожоги, из-под левого
рукава выглядывал золотой браслет.