Дальше — больше. В хлеву этого же
двора на пороге у распахнутой двери нашлось тело тщедушного, в
одном исподнем мужика, которому разрубили голову. Небось защищал
свою кормилицу.
В моём оскале добавилось
кровожадности. Значит, не ждите от меня жалости, творя такое на
землях Денудо. Открывать подпёртую в этот дом дверь я не стал тем
более.
Я молодец, что сделал крюк и зашёл с
дальней от замка стороны, от граничной между Домами Денудо и Вораз
реки. Хотя сразу подумал, что незваные гости займут дом набольшего
здешних выселков, ближний к дороге.
К нему я потихоньку и крался, но на
очередном шаге замер. Но не потому, что услышал скрип снега под
чужими ногами или кого-то увидел. Напротив. Кое-кто исчез.
Одна из теней. Моих «теней».
Если есть темнота, то они всегда со
мной. Исчезают, только когда появляются люди. Но один из домов
далеко за спиной, а до следующего идти ещё три сотни шагов.
А это значит, что в той длинной
скирде соломы по левую от меня руку — человек.
Дальше я двинулся вдвое медленней,
замирая после каждого шага. Крался вдоль скирды, заглядывая в
чёрные провалы отдушин. У пятой, ровно посредине, замер.
Мужик, заросший курчавой бородой по
самые глаза. Какие-то обноски в несколько слоёв. У одной руки плохо
чищенный меч, у другой — холстина с кусками мяса.
Не наш крестьянин. Это точно. На
землях Денудо нет таких оборванцев. Беглец из соседских. Один из
тех, что рубили двери в дома моих крестьян, зарезали кормящую их
скотину и убили моего человека. Один из тех, кого я только что
хотел убить.
И всё равно я замер на пять ударов
сердца, уговаривая себя ударить.
Перед глазами мелькнуло насмешливое
лицо Флайма: «Беззубый щенок Денудо».
Я сцепил зубы, растянул губы в
беззвучном рычании и резко ударил. Не используя движения родовой
техники Меча льда и света. Убийца этого не заслужил. Простой выпад,
который я с шести лет повторил десятки тысяч раз.
Рука не дрогнула и в этот. Мужик
проснулся, но не сумел закричать. Засучил ногами, ухватив руками
пробивший горло клинок, но только разрезал себе пальцы.
Когда судороги затихли, я вытащил
меч, обтёр его о тряпье мертвеца и беззвучно прошептал:
— Первый.
Появившаяся рядом тень так же тихо
захрипела:
— Ха-а-ас...
Я молча шагнул прямо в неё,
заставляя убраться прочь с моего пути.
Следующего наблюдателя я нашёл
только во дворе набольшего. Этот не спал, напевал себе под нос
что-то заунывное и неразборчивое, даже не слышал меня, пока я по
скрипящему насту подбирался точно под сеновал. Я же прижался ниже
лаза, перевёл дыхание и тихонько постучал каблуком по бревну стены.
Песня тут же стихла, надо мной с испугом забормотали: