Несколько ударов сердца сталь
звенела о сталь, а затем раздался истошный вопль.
Шаг назад мы сделали оба. И я, и
бывший солдат. Вопила какая-то полуголая баба, которая выглянула из
той комнаты, где он прятался раньше. И вопила она, глядя в
угол.
Я позволил себе быстрый, короткий
взгляд в ту сторону. Бесформенная куча в углу оказалась горой
тряпок и шкур, из-под которой торчала рука.
Спустя два удара сердца я вернул
взгляд на бывшего солдата. Глаза в глаза. Он шагнул в сторону,
коротко взмахнул рукой, оплеухой отправив бабу в беспамятство,
беззлобно буркнул:
— Разоралась.
А я лапнул с пояса нож и напал
снова.
Шаг вперёд, укол в глаза, позволить
клинку рухнуть вниз, на чужой меч. Навалиться, тесня солдата безо
всяких изысков пути меча. Так, как учил Флайм. И ткнуть ножом в
бедро. В слабое место доспеха.
Бывший солдат заорал, рванулся,
влепил мне по зубам кулаком. Я отлетел в сторону, на миг потерялся,
мир словно вспыхнул, ослепляя. А когда пришёл в себя, то обнаружил,
что потерял меч. И нож.
А напротив меня озверевший от ярости
бывший солдат.
Он с рыком вырывает из бедра мой
нож, через миг швыряет его в меня. Я успеваю прикрыть лицо рукой, и
клинок безвредно скользит по стальной чешуе, отлетая в сторону. А
когда опускаю руку, то бывший солдат уже шагает ко мне.
От первого и даже второго удара я
ускользаю влево, в угол, к своему ножу. Я меньше, ловчее, у меня
две целых ноги, и мои Шаги тропы лучше. Но у меня нет меча.
Третий удар обрушивается на плечо и
спину, пронзает болью, но остановить меня уже не может, я ударяю
врага всем телом, сбиваю с ног, падаю сверху, ухватив его за горло.
Солдат снова бьёт меня кулаком, и снова мир вспыхивает, а руки
слабеют.
Через удар сердца уже солдат вжимает
меня в земляной пол, наваливается сверху, бьёт головой. Но я
успеваю отвести голову в сторону, смягчить удар. Солдат яростно
взрыкивает, вскидывается. Его меч сверкает, слепя меня отсветом. Я
отмахиваюсь, принимая удар на предплечье. Вместо того чтобы пробить
мне горло, меч скользит по стальной чешуе, утыкается в грудь, а
через мгновение солдат наваливается сверху на рукоять.
Из меня выбивает весь воздух,
клянусь Хранителем, я слышу треск собственных рёбер, но доспех
выдерживает, а чужой меч соскальзывает, утыкаясь в пол где-то у
подмышки.
Солдат снова рычит, скалится, словно
волк, и опять вскидывает меч, на этот раз рубя им, а не пытаясь
меня нанизать.