Я медленно отнял от уха телефонную трубку и аккуратно положил,
прерывая короткие гудки. Долго сидел, тупо глядя перед собой. Потом
встал и пошел. Куда? Куда-то…
Шел и думал. Вернее, как бы намечал мысли, а они сами плелись,
одна за другой. Не то чтобы я уж очень озаботился судьбой дитяти.
Нет, излишним чадолюбием не страдаю. Рита – вот кто беспокоил меня
по-настоящему, и тоскливое утробное поджимание как бы готовило меня
к неизбежному исходу.
В лифтовом холле я притормозил, чувствуя, как вязну в
загустевшем пространстве и остановившемся времени. Из кабины
шагнула Рита, засунув руки в карманы шубки. Не грустная, и не
веселая - обычная. Такая, какой ее видят люди на улице или
профессора в аудитории.
- Привет, - сказала она.
- Привет… - я закопался в мысли, анализируя Ритин голос, но так
и не выделил в нем эмоций. И стало тошно.
Рассеянно глядя по сторонам, девушка неожиданно посмотрела мне в
глаза.
- Ты переспал с Инной? – вопрос не нес в себе и малой доли
осуждения. В нем даже любопытства не чувствовалось. Таким тоном
спрашивают о здоровье, лишь бы поддержать скучный разговор, из
вынужденной любезности.
- Да.
Почудилось мне или просто воображение разыгралось, но мой
безжизненный ответ прозвучал с ломким, сухим треском рвущейся
бумаги – так расчленяют фотографию парочки, улыбающейся в
объектив.
А Рита даже не вздрогнула. Не сжалась болезненно, как пишут в
романах. Все с тем же отсутствующим выражением девушка кивнула,
принимая к сведению.
- Она беременна... – Сулима уставила на меня сухие глаза, в
которых не читались ни боль, ни отчаяние, ни обида. – Иду вчера, а
Инна как раз из женской консультации спускается. Не видит никого, и
аж светится вся, как китайский фонарик… Я не постеснялась к врачихе
зайти, спрашиваю, кто у Инки - девочка или мальчик, а та смеется...
Подожди, говорит, тридцать восемь недель, и узнаешь! Она беременна
от тебя?
- От меня, - разлепил я губы.
Рита покивала, развернулась и вошла в лифт. Ее уход длился
долгие секунды, можно было бросаться следом, хватать за руки,
пытаться обнять, говорить много глупых и ненужных слов, но я не
сдвинулся с места. Мне нечего было сказать.
Сулима вдавила кнопку, и дверцы запахнулись.
Гаме овер.
Понедельник, 27 декабря. Вечер
Москва, Сивцев Вражек
Месяц прополз, протащился мимо, волоча свои дни и ночи. Я
прилежно учился, решал задачи, сдавал зачеты или суфлировал Скокову
– как шиммирующие катушки выставить или магнитный щит
приспособить.