- Мишенька! – ахнула Рита. – Ты что?! Мишенька!
Девушка проворно разогнулась, отталкиваясь, и плюхнулась мне на
колени. Прижалась, целуя мои мокрые щеки и гладя теплыми
ладошками.
- Не плачь! Ну, что ты? – ласково выговаривала она тонким
вздрагивавшим голосом. – Я же люблю тебя, чучелу мою! Все равно
люблю!
Я морщил лицо, унимая неразумную плоть, а слезы капали и капали,
опустошая – и освежая, словно после грозы.
- Извини, - мои губы изобразили жалкую улыбку, - целый год не
плакал… Просто… Хватило времени подумать, понять… - мой голос
ужался до всхлипыванья. – Я люблю тебя! Тебя одну, и никто мне
больше не нужен. А тут…
Теперь заревела Рита. Вцепилась в меня, вжалась лицом мне в
щеку, в шею, укутанную колючим шарфом. Плечи девушки мелко
затряслись под моими руками, и я впервые поверил, что счастье может
возвратиться. Маленькое, невзрачное, как брошенный котенок, оно
выглядывало из укромной норки, куда забилось в прошлом месяце,
похоронив и веру, и надежду, и любовь.
Выплакавшись, девушка затихла, дыша мне в ухо.
- Я к соседке заходила, к Прасковье Ивановне… - пролился в меня
тихий голос, лаская слух. – Хотела заварки взять, у меня кончилась…
А Ивановна стоит у окна, и глядит во двор. «Смотри, говорит, вторую
неделю сюда ходит. Сядет и сидит. Может и час просидеть, и два…
Уйдет, а на другой вечер смотрю – опять он! То ли ждет кого-то, то
ли уже не ждет…» Я к себе вернулась, крутилась, крутилась по
комнате… И вдруг меня страх прошиб: «А вдруг, думаю, ты завтра не
придешь?!» Оделась быстренько – и сюда… - шмыгнув носом, Рита нежно
прижалась губами к моей щеке, невнятно бормоча: - Я не могу без
тебя… Не хочу… Всю уже себя изругала… Плакала, выла в подушку… Мне
без тебя очень, очень плохо… - отняв лицо, она молвила оробело: -
Пошли домой?
- Пошли, - отозвался я сиплым эхо.
- Мне папа елку принес, - радостно толкнулся милый голос. – И
наши старые игрушки из Первомайска! Давай, нарядим?
- Давай.
Мы встали, очень старательно отряхнули друг дружку от налипшего
снега, и пошли наряжать елку. Мои пальцы заново приучались тискать
узкую Ритину ладошку.
…А счастье весело скакало впереди, обгоняя нас с озорным
мурчанием – огромный игривый кот! Котяра! Настоящий тигрище!
Глава 4.
Пятница, 31 декабря 1976 года. Вечер
Зеленоград, аллея Лесные Пруды