Наверное, герой боевика выдал бы в
ответ что-то хлёсткое и остроумное, но Лёха им не был. Сейчас все
силы уходили на то, чтобы просто не упасть.
Кое-как разогнувшись, он посмотрел
на стражника.
«Ну и мразь же ты», — подумал Стриж,
но вслух этого не сказал.
Незачем злить этих уродов, нарываясь
на новые побои. Могут ведь и насмерть затоптать, гады. А
преждевременная смерть под коваными сапожищами в планы не
входила.
— Ну ты поосторожнее, — попросил
конвоир. — Прибьёшь ещё ненароком. Его сиятельство разгневается —
желает лично пытать эту тварь.
— Волоки его отсюда. — Стражники
расступились, давая дорогу. — Не вводи в искушение…
Конвоир молча толкнул пленника в
распахнутую дверь.
Его повели длинными коридорами.
Попадавшиеся навстречу слуги с ненавистью смотрели на убийцу Феба,
молва о котором разлетелась по замку без всяких мессенджеров.
Парочка даже попыталась плюнуть ему в лицо при полном одобрении
конвоиров.
Уворачиваясь от плевков, Лёха
подумал: местные правда так любили Феба или просто взбесившийся от
потери сына Гарм устроил своей челяди такое, что убийца наследника
стал для них самой ненавистной фигурой этого мира?
Двери в темницу защищали магические
плетения — серебряное и, к неудовольствию Стрижа, золотое. Он
прекрасно помнил предостережение Лауры о том, что золотые охранные
артефакты легко справятся с пустотником.
Лёху завели в мрачный, сырой
каземат, освещаемый масляным фонарём и тлеющими в жаровне углями,
на которых накалялись жуткого вида пыточные инструменты. Никаких
излишеств вроде магических светильников.
«Только классика, только хардкор», —
мрачно подумал Стриж.
Стражники умело подвесили его на
дыбу, зацепив цепь кандалов за свисавший с перекладины крюк. Лёха
закусил разорванную ударами графа губу, чтобы не стонать. Один из
воинов, воровато оглянувшись на дверь, ткнул пленника пальцем в
синюю от побоев грудь, но услышал лишь тихое шипение.
— Ничо, — разочарованно сплюнув,
пообещал стражник. — Когда его сиятельство за тебя возьмётси —
орать будешь, аки демон в ночи.
Лёха молча смотрел в пол, не
реагируя на жуткие пророчества. Стражник ещё раз сплюнул и вышел
вместе с напарником, плотно прикрыв за собой дверь.
Оставшись один, Стриж позволил себе
застонать. Тело адски болело, вызывая закономерное беспокойство о
здоровье. Нутро ему отбили знатно. Вряд ли местные эскулапы
научились лечить повреждения внутренних органов.