- Господин – ваш инструментик.
Советник покачал головой, с
сожалением покосился на грязное пятно, оставшееся на пыльной земле
(такой великолепный экземпляр погублен!), бросил Феррку монету:
- Инструмент теперь твой, и монета
твоя. Ты теперь служишь у меня. Иди – смени форму: мои люди в
обносках не ходят. Скажешь, что я приказал.
- Слушаюсь! И… Господин… - замялся
солдат.
- Да?
- Вы говорили, что вам нужно
несколько крепких ребят вроде меня…
- У тебя кто-то есть на примете?
- Да.
Граций не верил, что здесь остался
кто-то, похожий на Феррка – эти телята, что у забора стояли,
позеленели, наблюдая экзекуцию, а некоторых стошнило.
- Покажи мне его.
- Это не так просто – его посадили на
гауптвахту. Полковую. Он тоже рядовой, зовут Раррик.
- За что посадили?
- Множественные изнасилования местных
дикарок и еще он избил капрала из военной стражи.
Советник понимающе кивнул:
- Мне кажется, что посадили его
именно за последнее прегрешение.
- А то! Да кому нужны эти грязные
ведьмы?! Офицерам дела до них вообще нет, так что пусть радуются,
что хоть мы на них внимание обращаем. Ой! Господин! Простите –
забылся!
- Ты ручаешься за этого Раррика?
Считаешь, что он не хуже тебя?
- Господин! Да он даже лучше! У меня
самого от него мороз по коже!
Интересно… Неужто действительно
повезло? Феррк вроде неплох, а если Раррик окажется не хуже, будет
с кем работать. Граций не любил штатных палачей – те по рукам и
ногам связаны правилами, их трудно заставить сделать лишнее. Для
них истязания это работа, а не хобби – шаг в сторону не сделают. А
ребята вроде таких солдат знать ничего про законы не знают – у них
один закон: слово советника. Вон как глаз вынул – даже в лице не
изменился. А ведь телесные наказания запрещены – искалечить
допустимо лишь при допросе, причем усиленно пытать разрешено лишь
узкий круг подозреваемых. Хотя в завоеванной стране большинство
законов не более чем условности, с которыми можно не
церемониться.
Граций обожал работать на завоеванных
территориях – юридический вакуум вдохновлял на многочисленные
импровизации.
- Хорошо – я проверю твоего
любвеобильного товарища в деле. Справится – оставлю. А дело для
него найдется быстро – у нас здесь намечается много работы.
Глава 4
- Старик – я с товарищами почти три
дня взбирался на эту холодную гору, но спускаться с нее, мне
думается, придется целую неделю, если не больше! Конца края не
видно! Я был почти уверен, что к вечеру мы доберемся до тех ровных
полей и заночуем как люди – в какой-то из деревушек твоих
углежогов. А теперь мне это не кажется – до них еще идти и идти.
Это не похоже на мои родные горы – там я никогда в расстояниях не
обманывался. И зачем меня сюда понесло? Все чужое, и все норовит
меня обмануть.