Кошкина.
Это была Васька Кошкина, Василиса из параллельного класса,
Киска-Мяу. Она смотрела на него угасающим взглядом, она была все
еще жива — искусство Хозяина позволяло съесть почти всю еду живьем.
Костик не знал точно, но чувствовал, что это правильно, это
вкуснее, сильнее... но это же была не еда, это была Василиса!
Была.
Она умирала, и Костик почти слышал ее стон... и вопль ненависти.
Гнева, ярости и боли. Кляп не давал ей кричать вслух, да и сил у
нее уже не было, если бы не искусство Хозяина, она давно была бы
мертва, но казалось, замешательство дракона давало умирающей силы.
Быть может, все это было лишь в воображении Костика.
Хозяин снова не заметил замешательства Костика, он ловко вырезал
легкие и бросил прямо в пасть мальчика. Он машинально начал жевать,
не чувствуя вкуса. Обычно легкие были почти самым вкусным, лучше
был только последний кусочек... но сейчас Костик вдруг понял, что
делает что-то совсем не то. Что-то плохое, совсем плохое. Прежние,
такие сложные мысли словно прорвали какой-то барьер, потоком
влились в голову, закипели, забурлили. Голова заболела, на глазах
выступили слезы.
Хозяин... Николай Федотович глянул на Костика, усмехнулся,
сказал,
— Крокодилушка ты мой.
Костик мельком глянул на амулет на шее Николая Федотовича. Тот
снова, как обычно шепнул ему, что все хорошо, все так и надо, но
Костик уже понимал, что это не так. Николай Федотович отрезал
последний, самый сладкий кусочек, сердце девочки и бросил Костику.
Костик поймал, но не проглотил, как обычно. Он медленно отполз в
сторону, мусоля в пасти подачку, стараясь не задевать ее
зубами.
— Все таки, вы, Хозяин, как хотите, — сказал второй человек, и
начал скатывать брезент. Кровь уже стекла, и Костик все вылизал
дочиста, нужно было прибирать, — А место здесь плохое для нас.
Николай Федотович усмехнулся.
— Силы природы такие же силы, как Смерти или Полночи, и так же
должны быть покорны нашему дракону, — сказал он, —
Исконно-посконно, но нам придется их так же покорить. Вот откормим
дракона девственницами, вырастет он большой и послушный... Верно,
Костик?
Тот почти не слышал их, а Николай Федотович не оглянулся
посмотреть, чем занимается юный дракон. А пока они говорили, Костик
аккуратно расковырял когтями небольшую ямку и выплюнул туда сердце
Василисы. Снова глянул на лицо девочки, бледное, искаженное болью и
ужасом. Сказать он ничего не мог, пасть и гортань его новой формы
не были приспособлены для разговоров, но подумал как мог
громко,