— Хватай, хватай, пока хваталки не оторвутся, — поддакнул голос,
— Ночь твоя, и магия твоя, все вокруг твое. Только вот слишком
много ног, на которые ты наступаешь...
— И кто бы это говорил! — Цернех подошел вплотную к портрету
ткнул пальцем в нос нарисованного мужчины, — Не ты ли... — тут он
задохнулся возмущением и прервался. Голос засмеялся.
— Ты влип, ученичок, — сказал он, — Пока ты бил исподтишка и
внезапно, ты был молодцом, но теперь бьют тебя, и даже отсюда я
вижу, что ты толком не знаешь, кто.
Цернех отскочил от портрета, словно его щелкнули по носу —
унизительно и больно. Медленно, глубоко вдохнул, резко выдохнул.
Снова вдохнул, и снова выдохнул, еще медленнее, и еще резче.
— Вот увидишь, — сказал он, — Вот увидишь. И первым делом
знаешь, что я сделаю?
— Явишься призраком поплакать к своему учителю? — ехидно спросил
голос.
— Почти, — уже спокойно ответил Цернех, — Я приведу дракона
сюда. Прямо сюда, да. Возьму ножик, и вырежу тебя из портрета. И
когда ты проявишься во плоти... Ты же догадываешься, что будет? Мой
умный учитель?
Голос ответил не сразу, а когда заговорил, в нем слышалось
злорадство, и совсем не слышалось страха.
— Так он от тебя сбежал? И к тому же до начала Ночи, правда? Ты
же понимаешь, что если ты не вернешь его до конца Ночи, то... — он
замолчал и последние слова повисли в воздухе почти материально.
— Ты лжешь. Ни в каких расчетах этого не было, — сказал,
наконец, Цернех.
Голос немного помолчал, а потом ответил:
— Разумеется, я лгу, ученик. Ведь это же я проделывал эти
расчеты, а ты только украл их. Конечно, ты лучше знаешь, что там
есть, а чего нет.
Снова наступила тишина. Потом Цернех сказал:
— Хорошо. Расскажи мне, что там.
— Вот еще, — ответил голос, — Я солгал, и там ничего нет, — и он
захихикал.
Цернех помолчал, потом медленно сказал:
— Я иду. Я найду дракона и верну его сюда. Я своими собственными
руками убью всех, кто встанет у меня на пути. А когда я вернусь
сюда, я сперва выверну и выпотрошу тех девчонок, что я припас для
магии, а потом с покорным и верным мне драконом спущусь сюда. И
тогда, дорогой учитель, мы с тобой побеседуем. По душам.
— Какой прекрасный план! — голос сочился медом, — Только если
тебя снова убьют, у тебя не останется силы, чтобы вернуться, и ты
тупо сдохнешь. Когда тебя убьют. Ты умрешь, как все смертные. Как
те жалкие куски еще живого мяса, которых ты держишь наверху
взаперти.