Мои родственники ссорились практически каждый день. Чаще всего из-за денег. Но даже если бы они вдруг решили убить друг друга, я бы не опечалилась. После их очередного скандала со швырянием стульев и битьём посуды, Вася, всё ещё на взводе, ворвался в мою комнату и стащил меня с кровати, швырнув на пол так, что я больно ушибла локоть о тумбочку.
— Знаешь, что я думаю? — заорал он, выпучив красные глаза. — Ни хрена ты не больная. Ты прикидываешься. Нравится, когда перед тобой на задних лапках скачут, угодить пытаются. А ты и рада повиснуть ярмом на шее и не работать. Слоняешься по дому с перекошенной рожей, а сама жрёшь, когда никто не видит, да дрыхнешь постоянно. Чтоб я так жил!
Он замолчал, видимо, ожидая оправданий, но я молча сидела на полу, потирая локоть.
— Мать тебя жалеет, работает за тебя, чтоб не уволили, — продолжил он, — а ты и в ус не дуешь. Она пашет, а ты, кобыла двадцатилетняя, бока отлёживаешь. И дома ничего не делается.
— Тридцатилетняя, — поправила его на автомате.
— Под дуру прокосить уже не получится. Тем более играешь бездарно. Завтра, как миленькая, выходишь на работу. Или... От паразитов обычно избавляются.
— Ну так избавься. Прямо сейчас. Доведи начатое до конца. Что, с первого раза убить не получилось?
Я и пожалеть о своём выпаде не успела, как к моему лицу приблизился его кулак. Раздался глухой удар по тумбочке и треск. Он мог бы запросто разбить мне лицо, но, к счастью, лишь вскользь задел ухо. Васина красная, разъярённая морда оказалась в нескольких сантиметрах от меня.
— И доведу. Даже не сомневайся, — прошипел он.
Мне стало смешно. Такое простое решение проблемы. Я снова смогу оказаться с Лисёнком и Максом, быть счастливой. Для этого нужно так мало — позволить Васе расправиться с собой. Я захихикала. Васе это не понравилось. Он поднялся, озверело зыркнул на меня и пнул ногой по бедру. И тут меня прорвало — я рассмеялась громким, истеричным, срывающимся смехом.
— Идиотка, — выплюнул он с омерзением. — Подумай до завтра. Я не шучу.
— Уже подумала, — я пробормотала под нос, так тихо, что он даже не расслышал. — Завтра, завтра я буду с вами, дорогие мои.
Я заползла под плед, закуталась и собралась как можно скорее уснуть. Места ушибов болели, мешали расслабиться. За стеной слышались крики. Потом тётя Валя взвыла, а Вася притих. Пусть сами разбираются. Надоело всё. Завтра укокошит меня Вася, и дело с концом. Жизнь, убежать от которой можно лишь в сон, не жизнь.