19.11.2040
Ялта, Республика Крым,
РСФСР
Хана родила нормально. Мальчик,
три-шестьсот. Довольно крупный и вполне здоровый. Последние пару
месяцев на Хану было одновременно страшно и смешно смотреть.
Миниатюрная японка была как шарик на ножках. Всегда стремительная и
ловкая, она двигалась неуклюже, как уточка.
С первых же минут, как мы
прилетели на Землю, Хану взяли под плотную опеку врачи. Они
носились с ней и доставали всевозможными режимами, процедурами и
диетами так, что моя подруга несколько раз сбегала и пряталась то у
меня в Ялте, то у Кати в Москве. А один раз свинтила в
Токио.
Но оттуда ее быстренько
завернули обратно в Королев. Типа: «Нечего у нас делать! Русские
тобой занимаются всю беременность, пусть и роды
принимают».
А вот нам с Катей удавалось эту
обормотку укрывать по нескольку дней. Доктор экспедиции при этом
злостно нарушала врачебную этику, но Хану не выдавала.
Но вот всё прекрасно
разрешилось, и мы все вздохнули с облегчением.
Дружно почахли над видео
маленького сморщенного краснолицего создания, что прислала нам из
роддома Хана, удивились имени Андрей – весьма непростому для
произношения японцами. Впрочем, Хана звала его сокращенно Анно. Как
фамилия одного из великих анимэшных режиссеров, кстати.
А я все эти месяцы жила в
Ялте.
Реабилитация на этот раз прошла
гораздо легче, чем после марсианской экспедиции. Все-таки то, что
мы большую часть времени проводили при искусственном тяготении –
великое дело! Так что отпустили меня на волю буквально через пару
недель. И передо мной встала сложнейшая дилемма: как жить
дальше?
За время полета я нарыла кучу
информации, провела море экспериментов и продумала петабайты мыслей
о моих любимых «трубах». Теперь
все это надо оформить в докторскую диссертацию. Причем быстро, пока
нас опять куда-нибудь не послали.
Идеальным местом для работы был
бы мой родной институт.
Но мне было страшно даже
подумать о том, чтобы зайти в кабинет, где работает Роман. Мы с ним
демонстративно не поддерживали никаких отношений, а когда я
прилетела, то узнала, что он собирается женился на молодой
аспирантке. Разумеется, я этому обрадовалась и мысленно пожелала им
«совета да любви», но какая-то первобытно-собственническая часть
моей личности скрипела зубами и бурчала, что: «Вот нашел себе
кралю, нет, чтобы ко мне, такой замечательной и великой,
попробовать вернуться!»