Чати — часто его называют арабским словом «визирь».
Функции у него были такие-же — второе лицо в государстве после
фараона.
Вельможи, согласно своему статусу, носили одежды сусх — рубашки
из тонкого отбеленного льна, широкие синдоны, куски яркой ткани,
драпированной вокруг бёдер. Головы покрыты платками-клафтами.
Фараон был одет скромнее, всего-лишь в юбку схенти и платок немес.
На плечах его лежало широкое полукруглое ожерелье усех.
— Что тебе удалось узнать, Анхореотеф? — повернулся к вошедшему
фараон, стоявший на самом краю террасы.
— Лазутчик сообщил, что Меченра собирает воинство гораздо больше
обычного, — ответил Верховный Хранитель, — гонцы разосланы во все
подвластные царства. Он приведёт три тысячи семьсот колесниц.
— Около тридцати тысяч воинов, — тут же прикинул военачальник
Небмехит.
Фараон не возмутился тем, что Небмехит заговорил без позволения.
Эта привилегия была дарована всем присутствующим. Они составляли
малый совет Дома Маат, в который не входил разве что хуррит Урхийя,
командовавший наёмниками из Джахи. Однако сюда его пригласили на
правах равного.
— Насколько можно доверять лазутчику? — раздался негромкий
голос.
Из тени в полосу света Йаху выступил невысокий полноватый муж,
Пасер, сын Небнетеру, бывший ещё при Величайшем Сети «царским сыном
Куша», человек, пределы власти которого сложно было вообразить
— В полной мере конечно же нельзя, — пожал плечами Анхореотеф, —
но он достаточно златолюбив и прежде не пойман на откровенной
лжи.
— Тридцать тысяч... — проговорил Рамсес, — мы не наберём и
двадцати даже с воинством Птаха.
— Величайший, с молодёжью неарин у тебя будет даже больше
двадцати тысяч воинов, — сказал Урхийя.
— И всё равно это в полтора раза меньше, чем у Меченры, —
возразил Небмехит.
— Не лучше ли будет избежать войны? — осторожно спросил
Пасер.
— Избежать?! — вспыхнул Рамсес, — да они одним укусом сожрут
Бентешину и тогда все в Джахи и Ра-Тенну поймут, что я слаб, а
значит можно рвать и более жирные куски! Нет, избежать
невозможно.
— Это воинство собирается не для набега, достойнейший Пасер, —
объяснил Анхореотеф, — а для завоевания.
Он подошёл к столу и высыпал на него «счётные орехи» Ибирану.
Все приблизились и Анхореотеф начал перечислять, что запомнил.
— ...Двести колесниц приведёт Шаттуара, столько же
Талми-Саррума...