Ко второму квадрату я приступил еще с
признаками бодрости, аккуратно расставляя тусклые рыцарские шлемы,
тоги, плащи и сандалии а-ля Древний Рим. А вот на третьем уже
понял, что обильно потею и начинаю шумно дышать. Надо бы сделать
перерыв, а если перестараться и сразу потратить все ресурсы
организма, то потом я просто буду уже ни на что не способен. А так
отдохну, восстановлю дыхание – и вперед с новыми силами. Эх, плохо,
что буфет еще не открыли, а до ближайшего фастфуда идти минут
десять. Так бы взять сейчас крепкого ароматного кофе...
Я сел на пол, опершись спиной о белую
колонну для «Семерых против Фив», сделанную из заплесневевшего
папье-маше, и раскинул руки, потягиваясь и сладко зевая. Правый
кулак с силой задел какую-то коробку, и она с гнилым хрюканьем
разорвалась, обдав меня градом пыльной рухляди, среди которой
попалась старая театральная полумаска. Выругавшись, я брезгливо
отбросил от себя какие-то бесформенные тряпки, вдохнув при этом
стойкий аромат тлена. Что-то глухо ударилось о пол, потом меня чуть
не ударило деревянной шкатулкой с острыми гранями, но я вовремя
увернулся.
– Да что же это за день такой! –
воскликнул я, расстроенный явно начавшейся цепочкой неудач.
Я все еще сидел на полу, оглядывая
заваленное пространство перед собой. То, что я принял поначалу за
шкатулку, оказалось книгой в твердом переплете. Она раскрылась, и
одна из страниц вывалилась. Протянув руку, я поднял пожелтевший
лист бумаги, поднес к лицу... и ничего не понял. Во всяком случае
из того, что там было написано, хотя, судя по картинке, речь шла о
театре. Язык был незнакомый, абсолютно не читаемый русским
человеком с одним лишь школьным английским в багаже. Но для
понимания рисунков, которых тут было немало, к счастью, ничего
особого и не требовалось.
– Что еще за вторая сцена? –
пробормотал я себе под нос, разглядывая первую более-менее понятную
картинку. – Может, это репетиционная? Кстати, очень похоже на
комнату, где я нахожусь...
На иллюстрации был изображен
зрительный зал, сцена, схематичный занавес и закулисье, площадью и
формой идеально совпадавшее со сценой – действительно, прямо как у
нас. При этом фигурки актеров присутствовали как перед зрителями,
так и в скрытой комнате. Может, имеется в виду второй состав? Как
вариант... Так, а что у нас здесь? Та же картина, только не план
сверху, а объемная перспектива – и что-то мне подсказывает, что
художник, нарисовавший это, был пьян или болен.