Рэймон свернул своё письмо, спрятал в конверт и, обернувшись ко мне, потёр подбородок, будто проверяя, на месте ли он.
— С королём виделась? — недовольно прищурился, когда я отрицательно покачала головой, и спросил: — Когда?
— Сегодня обещали.
Виконт посмотрел на улыбчивого Гая, стоявшего в дверях, и кивком велел ему выйти. Мальчишка исчез, словно его втянул в пасть кто-то огромный, притаившийся снаружи. Я напряглась: чем Гай помешал? Успела пожалеть, что пришла. Лучше бы погуляла вдоль фонтанов. Рэймон запечатал письмо, встал и подал мне конверт:
— Передай королю. Если спросит, скажи, что не уеду, пока не получу своё.
Я спрятала руки за спину. Нисколько не удивилась тому, что у Боннта имелся свой интерес — не так же просто он совершил длительную поездку вопреки воле отца, но быть посредником в его делах не хотела. Разве я просила об услуге? Разве обязана этому угрюмому человеку?
Виконт бросил конверт на оттоманку и стал расхаживать по комнате. Во мне боролись два желания: уйти, демонстративно оставив письмо, и потребовать хоть каких-то объяснений. Так ни на что и не решилась, пока Рэймон не заговорил:
— Тебя что-то смущает, Аделия? — Он впервые назвал меня по имени, мигом переменив отношение к себе.
— Рэй, пожалуйста… — я молитвенно сложила руки, — я ничего не понимаю… столько событий… всё так запутано.
— Ну и что ты хочешь понять? — он развернул стул и сел напротив меня, широко расставив ноги и упершись локтями в колени.
Тёмно-синие глаза оказались так близко, что я вспомнила первое впечатление от Рэймона. Тогда он показался мне ангелом. Вернее, показался бы, если б не одаривал насмешливыми замечаниями. И ведь тащил меня до самой машины! Сильный. Красивый. Не хотелось отпускать его. Вопрос я задала глупый и совершенно неуместный:
— Ты кого-нибудь любишь, Рэй?
Брови его удивлённо поднялись. Сам он отклонился к спинке стула, убрав локти с колен, и скрестил руки на груди:
— Любовь? Что это?
— Не притворяйся, — пролепетала я, смущаясь, — это все знают.
— Я не знаю.
— Маму и папу ты любишь, по крайней мере.
— Нет.
— Так не бывает! — я была уверена, что Рэймон издевается, но он заговорил с такой искренней болью, что я оторопела:
— Не всем так повезло, как тебе и твоим сёстрам, Аделия. Родители ненавидят меня. Я ненавижу их. Никто не любят проклятых.