- Это точно. Вам лучше домой, -
пробормотал комендант, - Ну же, признайте, замечательный я вам
домишко-то подобрал, а? Тепло, сыто и такая девка под боком! Все в
комплекте!
- Лучше замолчите, господин Краузе, -
усмехнулся Фред, - Завтра, когда вы протрезвеете, вам будет ужасно
стыдно за все сказанное.
- Перед кем мне стыдиться, мой юный
друг? – буянил полковник, - Я никогда не выберусь из этой глуши, у
меня нет перспектив, нет будущего! Для кого мне стараться? Зачем?
Гори огнем этот поганый Сальгейм со всем местным сбродом, я пальцем
не пошевелю. Ничего я делать не буду…
Гриндор желчно засмеялся. Теперь он
окончательно утвердился в своем отвращении к полковнику Краузе.
Пьяные речи коменданта вполне объясняли и башню, которую никто так
и не удосужился достроить за пятьсот лет, и разруху, царящую в
гарнизоне. Город загнивал и медленно уходил на дно. Что делать?
Подать жалобу на Краузе? Можно. Но зачем? Фред достаточно
путешествовал по родной стране и наверняка знал, что не один
Сальгейм, а вся Иовелия застряла в болоте средневековья и
воинственно отказывалась из него выбираться. Чтобы спасти страну
требовались меры куда более масштабные, чем просто снятие с
должности одного нерадивого коменданта.
- Ну и идиот же ты, Альбрехт! - Фред
хлопнул Краузе по плечу, но тот едва ли заметил такой
фамильярности, как и грубой насмешки в голосе принца, - Тебе ведь
совершенно нельзя пить! Алкоголь действует на тебя как сыворотка
правды. Ну ладно, продолжай. Мне даже интересно, какие тайны
Сальгейма ты сболтнешь еще.
- Тайны? У нас тут тайн не бывает.
Две тысячи человек народонаселения…
- Ну неправда. Тайны есть у всех.
Вот, например, чем тебе, жирному дураку и бездельнику, так не
угодила фройляйн Юнна? Зачем ты наорал на нее нынче утром? На
пустом месте довел до слез порядочную девушку.
Комендант приподнял голову. Его лицо
исказила пьяная улыбка.
- Это Юнку-то вы называете порядочной
девушкой? Ха-ха-ха! Да ведь она же гулящая.
- Врешь, - Фред поморщился.
- Век Солнца не видать, ваше
благородие! Мне не верите, кого угодно в городе спросите. Вам
каждый скажет, что дочка Ганса Фишмана опозорила весь его добрый
род.
- Чушь. Я прекрасно знаю наше
больное, недоразвитое общество. Любую женщину, у которой ума и
смелости чуть больше, чем у тряпичной куклы, оно норовит заклеймить
гулящей. Ты-то, пьяная деревенщина, только кресло в кабинете
просиживаешь: книг не читал, по миру не ездил. Знаешь ли ты, что ни
в одной стране Северных земель женщина так не унижена, как у нас в
Иовелии? Ты не знаешь и тебе не стыдно, а мне стыдно. Уж если
генеральскую дочь осудили и изгнали, чего говорить о дочери
купца!