Юнна была не в силах вынуть руку из
его ладони, готовая либо счесть его безумцем, либо безоговорочно
поверить каждому слову.
- Как вы страшно поклялись, -
пробормотала девушка, - А если ничего не получится?
- Знаете, фройляйн Юнна, - Фред
наконец проглотил застрявший в горле комок, - вы своим страшным
рассказом на меня очень сильно повлияли. Я сейчас кое-на-что
решился, о чем думал уже долгое время. Это весьма опасно и очень
сложно. Если я выберу этот путь, моя жизнь никогда больше не будет
прежней, но я почти уверен, что я его выберу. Вы просто знайте:
пока я жив, я буду бороться за то, в чем перед вами поклялся.
Сделайте так, чтобы моя жизнь не прошла зазря.
Он достал из-за пазухи сложенный
вчетверо листок бумаги, похожей на газетную и положил на стол перед
Юнной.
- «Постройте Новый мир и начните
с Иовелии!»… - прочитала Юнна первые слова. Она подняла на
Фреда восхищенные глаза, - Точно, бунтовщик!
- Только отнеситесь к словам в этой
листовке серьезно, - он потер глаза, - Голова раскалывается.
Пожалуй, пойду к себе. Вы тоже не засиживайтесь и, главное, ничего
не вспоминайте. Прошлое должно умереть во благо будущего.
Оказавшись в темноте комнаты, Фред
рухнул на кровать. Душа, сердце, разум – что бы это ни было, оно
разрывалось от чувств, мыслей, желаний и стремлений. Он хотел
встать, чтобы отвлечься от волнений каким-нибудь мелким занятием,
но неожиданно понял, что все-таки устал и валится с ног. Уснул Фред
Гриндор, лежа поперек кровати и укрывшись шинелью, словно
измученный битвой солдат.
* * *
«Лучше бы солнце не вставало сегодня.
Ох, лучше бы мне было умереть во сне!» - подумал Альбрехт
Краузе.
С момента его пробуждения прошел уже
час или два, но комендант все еще лежал в постели не в силах
пошевелиться от тошноты. Спал он сегодня в гостиной на диване,
потому что супруга не пустила его в спальню. Лицо полковника
приобрело сине-зеленый оттенок, а в глазах читалась мука. На
тумбочке возле него стоял целый бутыль капустного рассола, на
который Краузе уже не мог смотреть. Ему ничего не помогало.
Комендант мог лишь лежать и ждать, когда отравление пройдет само
собой. Но телесные страдания не шли ни в какое сравнение со
страданиями душевными.
«Господи, почему ты не спустился с
небес на землю и не отрезал мне язык?» - причитал комендант, - «Как
ты допустил, чтобы я так говорил с принцем?! Господи, моя жизнь
теперь кончена!»