Удара по кошельку островитяне
стерпеть не смогли, и впали в ура-патриотический раж. Во всех
газетах печатали карикатуры, в которых изображали, как и в какие
сроки, Англия поставит на колени Россию. Общество воспылало
патриотизмом и не только кричало о войне, но и, в виде своих
представителей, делом подтверждало лозунги. Только за первую неделю
после объявления войны, британский флот пополнился тридцатью
тысячами добровольцев, вдвое больше пожелали служить в авиации,
причём полторы тысячи из них - на собственных самолётах. С одной
стороны, количество самолётов в английской авиации достигло
количества почти в две с половиной тысячи машин, а другой стороны
качество этого хлама было весьма невысоким: три четверти
поступивших в ВВС самолётов было французской и собственно
английской разработки и производства, и представляло собой
коллекцию сырых поделок различной степени убожества. О дисциплине и
уровне боевой подготовки говорить вообще не приходилось:
титулованные недоумки, приходя на службу, требовали себе званий и
должностей 'сообразных титулу', а командование шло им навстречу,
давая должности аристократам, и отстраняя опытных командиров
недостаточно высокого происхождения, а те, в свою очередь, косяком
пошли в отставку. В самом деле, кого по итогам войны сделают
крайними? Понятно, что не аристократов.
За всей этой военной суетой как-то
незаметно прошло погребение кайзера Второго Рейха Вильгельма
Первого. Церемония получилась до неприличия скромной, так как
большинство мероприятий было объявлено чисто семейными, к тому же,
многие царствующие дома прислали на похороны второстепенных
представителей.
На похоронах всплыла неожиданная
новость: кайзерина Августа жива. Она на двухместной 'Сороке',
управляемой лейб-пилотом Алексом фон Черновым, в ночь убийства её
мужа, ускользнула из Городского Дворца и сумела долететь до
Бельгии. Дозаправку она производила на аэродромах штабов армейских
корпусов, где ещё не знали ни об убийстве кайзера, ни о бегстве его
жены. Впрочем, кайзерина Августа не стала выдвигать обвинения
своему сыну, Фридриху, как и не стала вообще делать какие-либо
заявления. Она просто поселилась в уединённом имении неподалёку от
Брюсселя у своей подруги, бельгийской графини.
Я порадовался за тётушку Августу, и
послал ей новый комплект ортопедического оборудования, взамен
утерянного при бегстве: кресло-каталку, массажный стол и прочие
важные вещи, вроде костылей и тростей, облегчающие жизнь больного.
Вдовствующей кайзерине все эти вещи повёз врач, рекомендованный мне
самим Боткиным. Вскоре я получил благодарственное письмо от тётушки
Августы, с добрыми пожеланиями и выражением твёрдой уверенности,
что в предстоящей схватке титанов Россия одержит решительную
победу.