Первый
полёт мы провели три недели спустя после нашего знаменательного
разговора, а до того все были плотно заняты доводкой самолёта
Можайского до лётного состояния. Возни оказалось немало. Во-первых,
мы изготовили новые крылья, бипланную коробку, и установили её на
место. Кроме того, было изменено хвостовое оперение по подобию У-2.
Доставленные паровые машины, мощностью в двадцать лошадиных сил, и
котёл для них также установили, и сразу сделали привод на винты,
страшно неуклюжие, на мой взгляд, и непригодные для нормальной
работы, но вполне подходящие для первого в мире полёта. Наша
задача, на самом деле не создать выдающийся по лётным качествам
аэроплан, а всего лишь продемонстрировать миру приоритет России в
области авиации, да и сдать аппарат в музей.
Наконец
прибыли император и Екатерина Михайловна со свитой, и действо
началось. Александр Фёдорович сделал доклад царственной чете, и
подал знак механикам. Те, в свою очередь, распахнули ворота лёгкого
ангара, срочно построенного на месте развалюхи, и выкатили самолёт.
Механики захлопотали вокруг, последний раз проверяя узлы и
механизмы, контролируя работу заранее растопленного котла паровых
машин и вообще создавая рабочую атмосферу, столь важную при любой
демонстрации. Ложи, трибуны и просто толпы народа замерли в
осознании исторической важности происходящего, только лёгкий ропот
пробегал при виде какого-нибудь действия аэродромной
команды.
Наконец всё
готово, и на сцену вышел пилот, мичман Степанов. Для пилота мы
сшили лётный костюм, нарисованный мною по мотивам формы лётчиков
Первой Мировой войны: длинная чёрная кожаная куртка, на ногах
высокие ботинки с крагами, на руках перчатки, тоже с крагами, на
голове шлем с козырьком, и с пробковой тульей, обтянутый тонкой
кожей. Над козырьком шлема красовались очки. Зрители возбуждённо
зашумели, узрев такое великолепие.
Степанов
принял доклад от старшего механика, подошел к императорской ложе,
доложил о готовности и попросил разрешения на взлёт. Получив
разрешение, он по лесенке взобрался в самолёт, и запустил
пропеллеры. Затем дал полную мощность, а помощники перестали
удерживать крылья. Самолёт пробежал двести метров по полосе, и
тяжело оторвался от неё. Среди зрителей воцарился восторженный
хаос: кто-то кидал в воздух кепки и чепчики, кто-то просто потрясал
руками, но восторженно кричали все без исключения, в том числе и
царь.