- Я попрошу
Вас, Андрей Антонович, соберите сведения о господине Драгомирове и
о его окружении. Особенно меня интересуют его зарубежные связи, и
особенно во Франции и Великобритании. Сразу скажу: подойдут любые
сведения, главное, чтобы они были неотличимы от
оригинала.
- Вы
предлагаете заняться подлогом?
- Да,
Андрей Антонович. Конечно, лучше, чтобы все документы были
подлинными, но тут уж как выйдет.
- А как же
офицерская честь, Пётр Николаевич?
- Знаете,
Андрей Антонович, ради того, чтобы спасти жизнь и здоровье тысячи
человек, я готов пойти на любую ложь. А если речь зайдёт о сотнях
тысяч, а то и о миллионах жизней, то я готов публично искупаться в
дерьме. В этом я вижу свою честь.
Жандарм
выглядел потрясённым. Он задумался, уставившись в одну точку, а
потом, что-то решив для себя, внимательно уставился мне в
глаза:
- Вам
что-то известно, Пётр Николаевич?
- В
какой-то мере. Собственно, и Вы и любой другой человек
аналитического склада ума, можете сделать прогноз на будущее.
Судите сами: Россия не является лидером технического прогресса.
Более того: технический прогресс в стране искусственно тормозится
господами вроде Драгомирова. Как следствие, мы слабее в техническом
и военном отношении, чем даже Пруссия, не говоря уже о более
крупных странах. Ну и как результат, нам придётся воевать в
ненужных нам войнах за чужие интересы или за явную глупость вроде
пресловутого креста над святой Софией.
- Что же Вы
предлагаете, Пётр Николаевич?
-
Собственно, я уже это делаю. Нами, я имею в виду всех нас,
единомышленников, уже созданы условия для развития в России
новейших отраслей промышленности. Ваша, Андрей Антонович, роль в
этом деле более чем существенна: вы оберегаете наши секреты, и
думаю, это стоило Вам немалого труда.
- Это
правда. Вокруг вас вьётся столько господ, являющихся явными
шпионами, что просто дух захватывает. Знаете, только личное участие
графа Игнатьева оберегает меня от ссылки куда-нибудь во глубину
сибирских руд.
- А
сменится ваш шеф, что будет?
- Да, его
довольно скоро отправят в отставку: уж очень он неудобен, уж очень
верен присяге, и слишком любит Россию. Полагаю, что после его ухода
и мне придётся туго.
- Ну
ничего, прорвёмся, Андрей Антонович! В крайнем случае возьму вас
себе в адъютанты. Главное, берегите себя.