- И кто выполнил сие диво?
- Карты и глобус начертал присутствующий здесь твой
служилый человек, географ Александр Евгеньев сын Белов. Он немец
знатного рода, изъявивший желание служить тебе, великий государь.
Сейчас он перешел в истинную веру и подвизается при мне. А шар для
глобуса изготовил мой мастер Епифашка Рябой, о том имеется табличка
на подставке.
В течении этой речи царь внимательно смотрел на меня.
Я, помня указания князя, низко поклонился и опустился на
колени.
- Вставай, Александр Евгеньевич – сказал царь – будет
время, я тебя выслушаю.
- Государь-батюшка нашего немца вичом пожаловал! –
потрясенно ахнул кто-то из ближников Гундорова, до сих пор не
замечавших меня.
Потом был торжественный
обед, на котором меня посадили уже значительно ближе к главному
столу. Карьерный рост в самом явном виде, понимаешь. Я оглядел
богато украшенный стол, и тут мне припомнился «Картёжник» Логинова,
и сетования Олега Казина на трудность поиска съедобного среди
обилия пищи на приёме в честь инаугурации Вохи. Не то чтобы
потчевали чем-то нехорошим – тысячу раз нет! – но отличные продукты
приготовлены настолько непривычно, что я кроме дичины, хлеба и вина
ничего и не ел. А что? В дальнейшем придётся привыкать. Деваться-то
мне и некуда, разве что для себя готовить по привычным мне
рецептам. Но где взять специи? Здесь они имеются, но стоят просто
немилосердно. Хотя вчера на рынке у торговца пряностями я купил с
десяток зёрен горчицы, буду разводить. В моё время горчицу сеют в
качестве сидерата, авось и эта вырастет.
От рукописи
географического трактата меня оторвал молоденький слуга князя:
- Александр Евгеньевич, князь Давыд к себе призывает,
поспеши.
- Иду, скажи князю, тотчас буду.
Слуга убежал, а я отложив карандаш, сложил бумаги в
сундук, одел кафтан, шапку и двинулся к князю. Это близко, только
через двор перейти. Вот так, успехи мои неоспоримы. Все меня теперь
по имени-отчеству величают. Эх, как бы не споткнуться!
- Моё почтение, князь Давыд Васильевич! –
поприветствовал я князя, сидящего под иконами в «малой горенке»,
как он называл свой кабинет. Обстановка горенки довольно аскетичная
для князя: стены обиты голубой тканью, кроме икон на стенах почти
никаких украшений, только прямой меч с богато украшенной рукояткой,
судя по виду весьма старинный, такой же древний щит и полукруглый
шлем, украшенный только несколькими потемневшими серебряными
пластинами с почти неразличимым рисунком.