— Но норны оставили меня, — закончила Кена за неё.
— Есть и такие ритуалы, что возвращают удачу, — Сигрун провела кончиками пальцев около её спутавшихся за время болезни волос. — Судьба — это не рок. Но внутреннее предназначение человека. Ты должна проявить свою волю, быть достойной судьбы.
Кена не ответила, и Сигрун её покинула.
А вечером следующего дня стук копыт разрезал тишину за окном, и всадник, закутанный в меховой плащ и капюшон, в маске, защищавшей лицо от ветра, остановился у дверей.
Какое-то время Кена слышала за стеной негромкий говор, а потом Сигрун вошла в дом.
— Собирайся, — сказала она, — он приехал за тобой.
Дороги изрезали землю северян вдоль и поперёк. Там, где их пересекали многочисленные речки, ручьи и водопады, были насыпаны броды.
— Идти можешь? — спросил Льеф.
Кена кивнула, и тут же, не слезая с коня, Льеф накинул верёвку ей на запястья, а в следующую секунду ударил коня по бокам — легонько, но тот всё равно припустил вперёд так, что Кене пришлось бежать следом трусцой.
Колючая верёвка натирала руки, петля выворачивала плечо. Спутавшиеся волосы метались при каждом прыжке и лезли в глаза, так что Кена едва успевала сдувать их с лица. Через несколько минут она, непривычная к подобным нагрузкам, запыхалась, но Льеф, казалось, ничего не замечал.
Северянин верхом сидел ровно и был полностью погружён в собственные мысли.
Кена изо всех сил старалась поспевать за ним.
Новый «господин» — даже мысленно слово это по-прежнему давалось Кене с трудом — был суров, и всё же Кена радовалась, что её забрал не тот, другой.
Златобородый её пугал. И Кена хорошо запомнила, что он отобрал у неё брата. Этот, другой… он не походил на северян, и Кена пока что не знала, как его понимать. В нём не было холода, хотя и тепла Кена в его словах не слышала.
Кене стало страшно. Будущее виделось ей в мрачных тонах. Снова и снова мысли возвращались к тем часам, когда она потеряла семью и род. Кена знала, что не должна бояться, но справиться с собой не могла.
Отец и братья всегда говорили: «У тебя чуткая душа». Это значило — она чувствует то, что другие и понять не могли.
Кена умела видеть облик богини в солнце, опускавшемся за горизонт, или знаки грядущего лета в первом весеннем дожде.
Братья родились воинами, как и отец, но хотя сила много значила для народа Кены, они ценили её способность видеть мир, считая девушку «тронутой волей богов».