Кене не потребовалось много времени, чтобы заметить этот разлад, который начался с того, что, вопреки требованиям Льефа, ему запретили оставить пленницу для себя.
— Мы все служим роду. И всё, что принадлежит любому из нас — принадлежит всем, — сказал эрл и отдал приказ отвести Кену на скотный двор, к другим рабам.
Кена не видела, как белел и краснел от ярости Льеф. Как сжимал кулаки, но против воли отца всё же не пошёл.
Вместе с хозяевами в усадьбе жили рабы и слуги, а кроме того — дружинники эрла. Обитатели одаля обрабатывали землю, ловили рыбу, разводили скот, охотились.
У некоторых богатых бондов с крайнего Севера насчитывалось до шести сотен дворовых оленей, по двадцать коров и овец, столько же свиней с лошадьми.
Летом рабы выводили скот на отдалённые выгоны или луга — сеттеры.
На ближайших же полях сеяли ячмень, овёс и рожь. Выращивали люди Хальрода и лён — в середине зимы конунгам платили им подать.
Всё это Кена узнала в первый день. Собирать урожай она не могла — была ещё слишком слаба, да и не внушала доверия на вид, потому её вместе с другими новенькими девушками поставили молоть зерно.
А вечером, возвращаясь вместе с остальными в помещения для рабов, Кена заметила Льефа, стоявшего в тени мельницы и наблюдавшего за ней.
Кену пробрала дрожь. Тело вытянулось струной — так хотелось ей туда, чтобы снова утонуть в горячих объятьях северянина, как это случилось совсем недавно. Но она не решилась двинуться с места — просто смотрела издалека, так же, как и Льеф на неё.
Так же повторилось на второй и на третий день, пока однажды, заглядевшись на господина, Кена не воткнулась носом в одного из собиравших репу мужчин.
— Смотри, куда прёшь! — огрызнулся тот. Обернулся и обнаружил Кену, высокую и стройную. Рыжие волосы заметно отличали её от остальных женщин дома. — А! Это же наша галльская саамка!
Кена не знала, насколько оскорбительными у викингов считаются подобные слова, но всё-таки оказалась уязвлена.
Ссориться со здоровяком не хотелось, потому она сказала лишь:
— Сожалею. Трудно было не заметить твой живот.
Здоровяк мгновенно рассвирепел.
Кена не видела, как стоит и хмурится, наблюдая за ними, Льеф. Как сжимает кулаки и бледнеет от злости, глядя, как здоровяк приподнимает Кену за ворот льняной рубахи, чтобы выдохнуть ей в лицо: