Шествие участников игр еще не закончилось, когда скрипнула дверь
в ложу. Царица оглянулась — к ней направлялась охранница, а за
дверью виднелась крепкая фигура генерала Даре́ии Адамии́ди,
начальницы службы безопасности. Опытная безопасница не хотела
мелькать перед камерами, чтобы не волновать народ.
Охранница остановилась у кресла, и Талия, улыбнувшись очередному
участнику, склонила голову, показывая, что готова слушать.
— Простите, моя царица, — шепнула женщина почтительно, — госпожа
говорит, очень срочная и важная новость.
Талия сдвинула брови, но поднялась — и старшая дочь, Антиопа,
мгновенно переключила внимание толпы на себя, бросив следующей
участнице белую ленту в знак поддержки. Народ восторженно взвыл, а
царица тихо вышла из ложи в опоясывающий стадион коридор, аккуратно
прикрыв за собой дверь, и вместе с Дареией направилась к окну.
— Моя госпожа, — напряженно доложила генерал. — Тяжелые новости.
По нашим сведениям, около двадцати минут назад на церемонии
прощания в Лаунвайте произошел взрыв. Все присутствующие погибли,
включая его величество Луциуса и его величество Гюнтера. Охрана
стадиона усилена, здесь все проверено, но все же прошу вас
вернуться с семьей во дворец Зеркалом…
Талия побледнела, кивнула, разворачиваясь, — нельзя было
отлучаться надолго, чтобы не обижать народ… И ее оглушило взрывом,
сбило с ног, выбрасывая с разрушившейся стены стадиона, — и через
секунду вверх, под истошный ор испуганных, рванувшихся к выходам
людей, поднялась огромная чайка, пронзительно, яростно вопя от
горя. На месте царской ложи дымился огромный провал. Погодный купол
разрушился, и мощный ливень хлестал по полю, а столб дыма ураганным
ветром дергано уносило в сторону моря, пригибая почти к самой
земле. Сквозь гарь и мглу видно и слышно было, как с истерическим
ржанием носятся по полю обезумевшие лошади, калеча людей и
натыкаясь на стены.
Талия, пришедшая в себя в крепких объятьях ветра, закричала,
завопила, камнем падая вниз так низко, как могла, пока почти не
стала терять от дыма сознание; и то, что она увидела на месте
царской ложи, заставило ее взвыть, мечась в стороны. От резких
взмахов ее крыльев начало сходить с ума и море, поднимаясь
гигантскими волнами, обрушиваясь на берег невиданными валами.
Царица спустилась еще, прижалась к изуродованному телу старшей
дочери, пачкаясь в крови и саже, и снова поднялась вверх, кружась
как обезумевшая. И снова рухнула вниз, не обращая внимания на
усиливающиеся крики людей. Дочери… мужья… зятья… охранницы…