Она захрипела, забилась в воздухе, суматошно хлопая водяными
крыльями, хватая себя за волосы руками-щупальцами, и, словно не
сумев обуздать себя, закричала громко, тонко, на одной ноте. Валы
водоворота обрушились в море; не успели еще испуганные люди
перевести дух, как вода стала стремительно отступать, обнажая
мокрый песок, оставляя в ямах рыбу, морские звезды и крабов. На
набережную, заполненную тысячами людей, упала тишина — и тут же
взорвалась криками паники. Народ, как единый организм, отпрянул от
ограждения и побежал прочь от моря. А далеко-далеко за спиной
царицы уже вставала тоненькая белая полоска воды, кажущаяся совсем
узенькой и далекой, если не понимать расстояние.
Слишком хорошо на Маль-Серене знали, что означает отступающий
океан. Многие еще помнили коронацию ныне сошедшей с ума от горя
царицы. Островитяне тогда успели попрощаться с жизнью, прежде чем
огромные волны цунами, движущиеся на берег, были рассеяны.
***
В замке Вейн в Дармоншире слуги спешно закрывали распахнувшиеся
от внезапного ветра окна, поднимали сброшенные со стола блюда.
Хозяин замка, хмурый и настороженный, периодически вдыхал длинным
носом воздух и дергал ртом — и почти так же вел себя дракон Нории.
Над замком разворачивалась буря; наконец ударил ливень, да такой,
что за окнами воцарилась мгла.
Люк взял молодую жену за руку, невольно сжав ее, когда Марина
попыталась вырвать ладонь, и очень любезно предложил гостям перейти
в гостиную.
В этот момент у Мариана Байдека снова зазвонил телефон. Консорт
застыл в дверном проеме, слушая говорящего, помрачнел еще больше,
проговорил: «Да, конечно», — и обернулся к жене.
— Сейчас здесь будет Зигфрид, — сказал он. — Звонил Тандаджи, с
ним связались из службы безопасности Маль-Серены, дали координаты.
Иппоталии нужна помощь. Я пойду с тобой, Василина, поставь прямо
сейчас щиты. Владыка?
— Конечно, барон, — пророкотал дракон. — Я помогу.
Василина вышла из Зеркала вслед за мужем, Нории и непреклонно
шагнувшей в переход Ангелиной и в первый момент чуть не оглохла от
рева моря. По их щитам тут же ударило ливнем. На узкой полосе песка
под обрывом скалистого берега — наверху белело ограждение
набережной — уже стояли невозмутимый император Хань Ши со
сложенными в рукава халата руками и Демьян Бермонт, сгорбившийся,
как перед дракой. Глаза его были желты, он чуть слышно порыкивал.
Оба тоже сверкали щитами. Рядом находились придворные маги
Йеллоувиня, Бермонта и Маль-Серены и несколько серениток, лица
которых были белы от ужаса.